выпрямился рывком, попытался сделать шаг, опираясь на костыли, – и его понесло в сторону, с опасным креном, по кругу, как подбитую «вертушку»[9].
И лишь вмешательство Костяной Ноги и Бриллиантовой Руки (так он нарек про себя другого майора – с гипсом на руке) спасло от «жесткой посадки».
– Ну вот, – подвел итог Игорь Васильевич. – Силенок у тебя и в самом деле еще в обрез. Но есть и положительный момент – твое стремление передвигаться самостоятельно. Все у тебя будет нормально. Виталий, – обратился он к Бриллиантовой Руке. – Подсоби старшему лейтенанту, пусть подвигается. Все же лучше, чем два дня подряд под покойника косить!
С помощью мотострелка Хантер кое-как допрыгал до туалета. По пути временами накатывало, становилось совсем хреново, да так, что пот заливал лицо. Тогда приходилось делать передышки. И все же он упорно продвигался к цели. А когда добрался к заветному кабинету, ощутил радость самой настоящей победы. И не какой-нибудь, а самой главной – над самим собой, над собственной судьбой, вознамерившейся намертво приковать его, Петренко, к койке в неполных двадцать шесть.
Возвращался опять же с помощью майора, сияя, хотя ногу дергало, будто под током. До палаты оставалось не больше трех шагов, когда откуда-то вынырнула Галина-Афродита – такая же белая, холодная, неприступная.
– Вы что себе позволяете?! – испуганный возглас старшей сестры разнесся по всему коридору. – Кто вам разрешил вставать?
– Тише, Галина Сергеевна! – Хантер приложил палец к губам, зажав костыль подмышкой. – Ничего особенного – просто маленькая прогулка, чтобы взбодриться и не вырубиться снова на полсуток.
– Ладно уж, что с вами поделаешь… – Афродита отступилась, даже легкое подобие улыбки промелькнуло на красивом породистом личике. – А теперь идите и ложитесь. Сейчас отвезем вас на рентген. Только не вздумайте вновь уснуть!.. – шутливо велела она и застучала каблучками к ординаторской.
– Точно тебе говорю – она на тебя глаз положила! – провожая мужским напряженным взглядом девушку, заметил Бриллиантовая Рука. – Впервые вижу, чтобы Галка кокетничала!
– Знаешь, – поморщился Хантер, – таможенники, что нас шмонали в Ташкенте прямо на бетонке, назвали меня доходягой, а девчонки-санитарки на санпропускнике боялись поначалу ко мне прикоснуться. На что там глаз класть? Да и не похожа эта Афродита на кокетку…
– Ну-ну! – засмеялся горе-охотник. – Видел бы ты, как она тебя обхаживала, когда ты в отключке лежал. Даже ночевать осталась вместо дежурной сестры. Я теперь уже точно что стреляный волк, в бабах толк знаю…
Хантер не сразу нашелся, что ответить.
– И что, по-твоему, она во мне нашла, в таком? – Он покосился на свою затрапезную пижаму.
– Тайна сия велика есть! – мотострелок многозначительно указал в потолок пальцем здоровой руки.
Когда наконец добрались до койки, старлей обессиленно рухнул на матрац и про себя констатировал: