з шестнадцатого столетия, чтобы подарить название этой книге.
Я – ты, и ты – Я, и где ты, там и Я, и Я во всем, и где бы ты ни пожелал, собираешь ты Меня и, собирая Меня, собираешь и себя.
Перевод с португальского Екатерины Хованович
© 2001, Antonio Lobo Antunes е Publica^oes Dom Quixote
© Екатерина Хованович. Перевод, 2011
Я был уверен, что вижу все тот же вчерашний или позавчерашний сон
вчерашний
так что просыпаться не стал, просто думал во сне <…>
я чувствовал, в какой позе тело лежит на кровати, как нога больно придавила складку на простыне, а подушка
как всегда
провалилась в щель между матрасом и стеной, а пальцы
сами по себе, без моего участия
ищут ее, хватают, тащат ее назад, складывают вдвое под щекой, а щека склоняется на нее, какая часть меня – подушка, какая – щека, руки обнимают наволочку, а я наблюдая за ними
– Они мои
потрясенный тем, что они принадлежат мне, замечаю что один из платанов изгороди, смутная клякса на стекле ночью, отчетливый сейчас, входит в сон, приподнимая мне голову
только голову, ведь складка простыни все еще давит
и направляет мой взгляд в сторону окна, в сторону кабинета, где доктор то ли выписывает справку то ли составляет отчет
<…>
– Как зовут твою мать?
моя мать Жудит мой отец Карлуш почти ничего не чувствуют очень трудно помочь им снова почувствовать что бы то ни было
у меня нет матери, у меня две матери и Руй во втором гробу в церкви, люди на длинных скамьях, старичок с пуделем и я хохочущий прислонившись к бронзовым ручкам гроба, старый костюм мужа доны Элены с пастилками от кашля в кармане и пустой коробочкой от зубочисток
нет, одна-единственная зубочистка тук-тук
он был мне короток, они чистили его щеткой, капали мне на голову бриллиантин, отступали на шаг и отклонялись назад чтобы оценить как я выгляжу, довольные, забыв о похоронах, ровняли мне пробор
– Он тебе в самый раз надень его
меня поставили перед трюмо, муж доны Элены обошел вокруг, осмотрел меня, я отвернулся и спросил молча
– Хотите быть моим отцом?
почти ничего не чувствуют очень трудно помочь им снова почувствовать что бы то ни было
а он не ответил, он расправлял мне пиджак на плечах, он знал латинские названия деревьев, гладил стволы и деревья думаю отзывались ему с благодарностью
– Сеньор Коусейру
в армии он служил на Тиморе где получил пулю в бедро
– Японцы малыш день за днем в воде по горло на рисовых плантациях рядом с буйволами
не верю
когда он приходил за мной в полицейский участок, куда меня заносила волна героина, и каждая кишка дрейфовала по отдельности, я слышал стук его трости задолго до того как он войдет, я знал точно в какой момент он вытрет затылок платком, то и дело появлявшимся из кармана, скомканным от смущения, трость нащупывала меня между корней кустарника, между буйволиных рогов, среди трупов туземцев
– Японцы малыш
он совал платок в карман и помогал мне собрать в кучу желудок, легкое, руку, которая кажется собралась сделать благодарственный жест и невзначай зависла под потолком <…>
он здоровался с деревьями, вспоминал про японцев, он показал мне мундир капрала, выцветший от сырости на рисовых полях, три дня и три ночи по шею в воде и в конце концов им надоело ждать малыш, он смотрел на меня как мама смотрела на отца
– И ты это надеваешь Карлуш?
он не показывал, бедняга, как я его разочаровал, когда лампа светила ему в лицо у него не было зрачков, морщины сверху и снизу а вместо зрачков светящиеся кружки, дона Элена
обручальное кольцо доктора постукивало по колпачку авторучки
– Как зовут твою мать?
и никакой голубь не раскачивался на платане
<…>
моего отца зовут сеньор Коусейру, моя мать дона Элена, клоун, которого Руй считал моим отцом, мне уж точно не отец, я ничего о нем не знаю, я не знаком с ним, мой отец уехал или у меня вообще его не было или ладно пусть он растворился в воздухе и материализовался через несколько лет чтобы я мог прислониться к его гробу и хохотать, старичок с пуделем весь исходит негодованием
– Боже мой
клоун который мне не отец перебирая маникюрные наборы, бутылочки с силиконом, ватки
– Где конверт с деньгами Руй?
шаря на полке под блузками, отодвигая ленты, шляпки, мантильи, мой отец настоящий мужчина, он знает все о японцах, помнит латинские названия деревьев, он убивал буйволов на Тиморе, его зовут сеньор Коусейру
<…>
мы