Выяснилось, что мечту мою зовут Наталья Касацкая и учиться она будет в параллельной группе.
Забегая вперед, скажу: мечта сбылась. Спустя три года я все-таки познал Наташкины прелести, не испытав при этом ничего нового: восторг от первого секса пропал вместе с невинностью годом раньше.
Учебная рутина свела на нет эйфорию от поступления. Рано вставать и таскаться в институт на другой конец города быстро надоело, а предвзятое отношение преподавателя окончательно расстроило мой альянс с науками.
Экзаменационная сессия заканчивалась. Мою зачетку украшали четыре пятерки, впереди маячили перспектива повышенной стипендии, зависть и уважение сокурсников и последний экзамен по физике.
Экзаменатор, гипертоник с мясистым носом, выслушав ответ, что-то спросил, потом еще, и пошло-поехало. Вопросы посыпались, как из рога изобилия. Дядька поймал кураж.
‒ Что-то вы слабо! В других науках преуспели, а по физике не очень, ‒ высоким тенорком пропел он, растянув рот в гадливой улыбке.
‒ Можно я приду еще раз? ‒ мне не хотелось портить зачетку тройкой.
Преподаватель помедлил и размашисто, залезая на пустые строчки, вывел «удовлетворительно». Храм науки в моем сознании рассыпался, как карточный домик. В институте я стал редкий гость.
Статус вольного студента, помимо неоспоримых преимуществ, таил и скрытые, неприятные сюрпризы. Alma mater напомнила о себе звонком старосты – ответственной, строгой и некрасивой барышни.
‒ Хочу обрадовать, – сказала она скрипучим голосом, – ты догулялся! Маринин, лектор по «Сопротивлению материалов», ни разу тебя не видел и решил познакомится с тобой на зачете, который примет лично. Ты понял?
‒ Понял, ‒ оторопел я. ‒ И что делать?
‒ Сопромат учить, ‒ ехидно ответили в трубке.
Ситуация складывалась мрачная. Зачет я, конечно, не сдам, сессию провалю, а там и отчисление!
Вспомнив старосту, я засел за учебник, однако ничего не высидел. Наука в голову не шла, и я придумал сдать зачет кому-то другому. Предвидя это, злобный Маринин предупредил коллег, и все, кого я просил, ругаться с сыном маршала, почетным английским лордом и парторгом кафедры не хотели. Я приуныл, но помощь пришла от куда не ждал. По секрету мне рассказали, что на днях из отпуска выходит преподаватель, более самостоятельный в принятии решений, чем его малопьющие коллеги, и это последний шанс. Главное – застать его трезвым.
Сумерки несмело заглядывали в большие окна старого корпуса, когда в коридоре гулким эхом отозвались нетвердые, шаркающие шаги. Мы слезли с подоконника. Навстречу двигался невысокий дядька с большим портфелем. Седоватая щетина, мятые брюки с вылезшим краем несвежей рубашки подтверждали алкогольное реноме субъекта.
Препод зашел в аудиторию и буркнул в дверь:
‒ Кто сдавать, заходите
Рассевшись, мы уставились друг на друга. Дядька, достав билеты, оставил портфель открытым.
Первым отвечать пошел второгодник, бывалый студент-вечерник. Вместе