как они приближаются? – спросила она задыхающимся голосом.
– Слышал. Думал, зайца гоняют.
– Зайца, значит? – произнесла она хрипло и скептически усмехнулась.
Он не мог рассмотреть такие подробности в темноте, но ему казалось, что лицо ее дрожит от еле сдерживаемых эмоций. В конце концов, она сделала глубокий вдох, судорожно выдохнула, отпустила руль и принялась разминать пальцы.
– Зачем тебя сюда понесло?
– Не знаю… Так… Подумать хотел, понять, как поступить…
Она еще раз вздохнула, на этот раз чуть спокойнее, и затем повернула ключ зажигания, хотя двигатель был все еще включен. Механизм возмущенно заскрежетал, и Мадлен раздраженно чертыхнулась в ответ.
Наконец, она развернулась перед сараем и повела машину обратно к дому, а доехав, припарковалась ближе обычного к входу.
– И что ты понял? – спросила она, прежде чем выйти из машины.
– Что-что? – он прекрасно расслышал ее вопрос, но хотел повременить с ответом.
И она отлично это понимала, поэтому ждала молча, повернувшись к нему.
– Я надеялся вычислить самый разумный подход к проблеме.
– Ах, разумный, – произнесла она таким тоном, что слово напрочь лишилось своего веса.
– Может, в доме поговорим? – предложил он, открывая дверь и надеясь сбежать от разговора хоть на минуту. Когда он передвинул ногу, чтобы выйти, под ней оказался какой-то продолговатый предмет. Он посмотрел на пол и в желтоватом свете из окон дома увидел деревянную ручку топора, который обычно лежал у ящика при боковом входе.
– Это что? – удивился он.
– Топор.
– Да, но что он делает в машине?
– Первое, что попалось мне под руку.
– Слушай, но койоты вообще-то не слишком опасны…
– Вот откуда ты это знаешь? – перебила она, глядя на него с возмущением. – Ну откуда ты можешь это знать? – повторила она, резко отстраняясь, как будто боялась, что он возьмет ее за руку. В неловкой спешке она выбралась из машины, хлопнула дверцей и убежала в дом.
Глава 16
Чувство осмысленности и порядка
Ранним утром холодный фронт сухого осеннего воздуха разогнал тяжелые тучи. На рассвете небо было бледно-голубым, а к девяти часам – завораживающе лазурным. День обещал быть настолько же ясным и свежим, насколько предшествовавшая ему ночь выдалась мутной и беспокойной.
Гурни сидел за столом посередине солнечного пятна, глядя сквозь французские двери, как желто-зеленые листья аспарагуса болтаются на ветру. Когда он поднял к губам чашку горячего кофе, мир казался ему местом с четкими, понятными очертаниями, с решаемыми проблемами и возможностью аргументировать свою точку зрения. В этом мире его план взяться за дело Перри на две недели казался безупречным.
То, что Мадлен часом раньше встретила эту новость не слишком довольным взглядом, было неудивительно. Он и не ждал, что она обрадуется, поскольку черно-белое видение мира