Однако теперь он вцепился в пострадавшего, терзая всевозможные инстанции запросами по всевозможным каналам связи. Учитывая разницу во времени, он прямо ночевал на работе, как я слышала из сплетен в кафе рядом с той дырой, где вынужденно поселилась. Больше всего его бесило, что надо ожидать ответа. И злобу он срывал весьма нетривиальным способом: он стрелял по мишеням в полицейском тире. Очень хороший способ повысить свою меткость. Однако он стрелял не в цель, а делал из дырок от пуль рисунки. Что ещё сложнее. Рисунки были весьма примитивны, надо сказать, но пусть хоть это, чем грызться со мной или бить кому-то морды. Как я слышала, он довольно часто пытался навестить пострадавшего, который называл себя графом, и каждый раз уходил весьма недовольный. Врачи тоже не скрывали своего недовольства его посещениями – он отрывал их от работы. Но он с нахальной невозмутимостью игнорировал их.
Однажды ему пришло в голову предложить мне самой пойти к пострадавшему, чем вызвал у меня недоумение. Он нашёл меня греющейся на солнышке летнего кафе рядом с той дырой, куда он меня поселил. Я нянчила в руках бокал с вином, иногда прихлёбывая из него. Он остановился прямо перед столиком, загородив собой солнце. Ну прямо Александр Великий! Я спокойно посмотрела на него и поднесла бокал к губам.
– Вижу, вам тут понравилось? – ядовито спросил он, без спроса отодвигая лёгкий плетёный стул и усаживаясь на нём.
– Если бы я могла выбирать, то, прежде всего, не выбрала бы вашу компанию, – сказала я как можно равнодушнее, хотя внутри у меня всё уже закипало.
Его перекосило. Он нахально отставил от меня бокал с вином и сурово уставился мне в лицо.
– Вы в состоянии трезво мыслить? – спросил он, нависая надо мной, спрятав руки в массивной груди.
– Конечно, – ответила я, взявшись за бокал и откинувшись на спинку стула. – Этот только первый. И его, как вы видите, я недавно начала. – Я снова пригубила из бокала, игнорируя его вновь перекосившееся лицо. – А если вы снова начнёте мне указывать или хотя бы прикоснётесь к бокалу, я вылью его вам на голову, – холодно произнесла я, глядя мимо него. Он недоверчиво посмотрел на меня. – Хотите проверить? – Я посмотрела на него и с силой сжала бокал, что пальцы побелели. Не знаю, что он увидел в моём лице, но, откинувшись на спинку стула, он демонстративно сложил руки на груди.
– Я допросил врачей, – бесстрастно начал он, не спуская с меня глаз. Я молчала. Подождав немного, он продолжил: – Повреждений, которые случаются при наезде, на нём не зафиксировано.
Я кивнула – а как иначе? Я им всем твердила, что не сбивала этого клоуна.
– Я осмотрел вашу машину, – продолжал Силва, сверля меня глазами. – Тоже ничего…
– Так я свободна? – холодно спросила я, отпивая из бокала. Меня вовсе не интересуют полицейские процедуры. Меня интересовало, как скоро я могу выбраться из этой дыры и добраться до аэропорта: мой отпуск истекает. Я итак уже звонила на работу с предположением, что мне придётся задержаться. Не хотелось бы, чтобы мои слова