с теплой улыбкой и, что важнее, в дорожной пенопластовой упаковке, наполненной сухим льдом, чтобы икра оставалась охлажденной. Вы никогда не дождетесь такой обходительности, если закажете тушеные бобы.
Мой маленький гостинец имел оглушительный успех.
– Черная икра! – Мари-Доминик сжала меня в объятиях. – Я так давно ее не ела!
– Можем съесть сегодня вечером.
– О нет, не сегодня!
– Почему? Мне интересно ее попробовать.
– Ты не понимаешь, – сказала Мари-Доминик, ставя икру в холодильник. – Прибережем ее к выходным.
В субботу стало ясно, что ужин будет событием. На столе появились подсвечники, прекрасный лиможский фарфор, льняные салфетки вместо бумажных и ведерко со льдом. В завершение Мари-Доминик откопала в недрах буфета старинную ложечку.
– Она принадлежала моему прадедушке.
Черпачок ложки был вырезан из какого-то естественного материала бежевого цвета.
– Из чего эта ложечка?
– Олений рог. Икра и металл несовместимы.
В тот вечер мы потушили в столовой свет и зажгли свечи. Баночка икры угнездилась во льду; подле нее стояла вазочка со сметаной и металлическое блюдо, чье содержимое было закутано в полотенце. Я подглядел, что это очень маленькие толстенькие оладьи, горячие, прямо из духовки. Под конец была выставлена бутылка водки, только что из морозильника, так сильно заиндевевшая, что нельзя было прочесть этикетку. В чистой влаге плавал одинокий стебелек – Anthoxanthum nitens, зубровка.
Открутив крышечку, Мари-Доминик наполнила две рюмки – очередное сокровище из дедовского наследства. Студеная водка лилась тягуче, как сироп.
– На здоровье! – сказала Мари-Доминик по-русски.
Мы разом опрокинули рюмки. Напиток оросил рот восхитительной свежестью, а глотку обдал жаром спирта.
Взяв оладью, Мари-Доминик мазнула ее сметаной и зачерпнула роговой ложечкой немного икры. Я повторил за ней. В одну и ту же секунду мы сунули оладьи в рот. Радостным фейерверком взорвались под нёбом, очищенным водкой, крохотные икринки.
О-о-о! Вот теперь я понял.
В этом-то и состоит секрет черной икры. Она хороша не высокой ценой, а тем, что она хороша. Философское замечание Омара Хайяма о вине: “Дивлюсь, что продают его виноторговцы: / Где вещь, что ценностью была б ему равна?”[19] – выражает мысль, которую разделяют все, когда предмет, приносящий несравненное удовольствие, доступен за обычные деньги. Черная икра вызывает именно такую реакцию. Пять долларов за чайную ложку? Всего-то? Я заплатил бы вдвое дороже. Втрое.
И так реагирую не я один. Вести о посольском приеме в Нью-Йорке или Вашингтоне привлекают толпы знаменитостей, которые приходят только ради черной икры. Ларри Макмёртри описывает подобное мероприятие в своем романе “Джек Кадиллак”:
Через три минуты мы стояли перед бархатными шнурами, прямо напротив икорницы. Я был поражен жадностью толпы. Даже те, кто был в полуобмороке от жары и давки, дрожали в нетерпении.