теплая влажная тяжесть легла ей на грудь. Он был крошечный, красный и такой беспомощный, что ее захлестнула потребность защитить его, утешить.
Он зажмурился и издал вопль.
Скарлетт почувствовала, что появился человек, который будет полагаться на нее, а не наоборот. Она была в восторге. Мгновенно и глубоко его полюбила.
Она подняла взгляд на Хавьеро и выдохнула:
– Спасибо.
Глава 3
Хавьеро боролся с разъяренным котом-переростком меньше пяти минут, пока того не сманил свежий кусок мяса. Две недели и четыре операции в больнице были для него очень болезненными, но капельница с морфием позволила ему проспать большую часть страданий.
Скарлетт страдала дольше, а ее последний час был нестерпимым, чему Хавьеро стал свидетелем. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.
Благоговение охватило его, когда он увидел ослепительно нежный свет в ее глазах и улыбку безмятежной радости.
– Ты была невероятна, – сказал он ей, когда медсестра взяла их сына, чтобы взвесить и спеленать его. Хавьеро осторожно смахнул со лба прилипшие пряди волос.
В мечтательной синеве глаз Скарлетт появились тени. Ее губы задрожали.
– Я знаю, что ты все еще злишься.
– Да, – он не стал бы ей лгать. – Но все, что сейчас имеет значение, это то, что ты и наш сын прошли через это живыми и здоровыми. Я не ожидал, что стану отцом, когда проснулся сегодня утром, но благодарен тебе, Скарлетт. – Он был потрясен и глубоко тронут.
– У него есть имя? – спросила медсестра.
– Я думала, что имя Локк подойдет для мальчика, – осторожно сказала Скарлетт. – Но ты можешь предложить другое. – Ее веки тяжело опустились. – Мне нужно сказать Киаре. Она будет волноваться.
– Я сделаю это, – пообещал Хавьеро. – А тебе нужно отдохнуть.
– Я уже несколько месяцев толком не спала, – призналась Скарлетт, зевая. – Разбудишь меня, если я ему понадоблюсь?
– Конечно.
– Спасибо. – Ее голос затихал, а глаза оставались закрытыми.
С тихим вздохом она наконец погрузилась в сон.
Хавьеро выпрямился, и медсестра протянула ему запеленутого ребенка, который оказался намного легче, чем он ожидал. И в этот момент его взгляд на жизнь полностью изменился. Он больше не был сыном своего отца, но стал отцом сына. Хавьеро испытал прилив гордости и в то же время чувствовал ответственность и страх. Что, если однажды повзрослевший сын отвернется от него с отвращением и пошлет его к черту, как он поступил с Нико?
«Я буду хорошим отцом», – поклялся Хавьеро, хотя и не представлял, что должен будет для этого сделать.
Его психику буквально взорвало от этих мыслей. Он хотел каждый день проводить со своим сыном. Он не будет отцом лишь номинально, как Нико. Твердокаменный незнакомец, который навязывал несколько визитов в год, провоцируя тем самым страх и неуверенность, обиду и бунт. Он даже подумать не мог, чтобы показать своему сыну пренебрежение к его матери.
Хавьеро перевел взгляд с ресниц на нежную