только готовился собирать антологию, он представлял, что немалая часть рассказов из первой части будет посвящена конфликту между пришельцами и землянами, ничуть не бывало. Всего несколько рассказов из более, чем полусотни присланных, повествовала о военном конфликте, остальные же рассматривали совсем иные аспекты контакта. На них хочется остановиться подробнее.
Начать, наверное, стоит с контактов личных, как ни покажется странным, но эта тема в наибольшей степени волнует литераторов. И немудрено, во всякие века подобные вопросы занимали умы многих писателей – и речь, понятно, не столько об иномирцах, сколь о представителях иных земель и территорий, впрочем, весьма сильно отличающихся от жителей Греции, Рима, Европы, Средней Азии и других регионов, где проживали мыслители того или иного тысячелетия. Но и наше время лишь обнажило острее, сопричастнее подобные вопросы, вот и авторы «Своих и чужих» в подробности описывают весьма близкие, подчас, интимные контакты с представителями иных миров. И всяк по-разному может окончиться подобное взаимоотношение, ибо представитель другого общества не может вот так запросто порвать с той культурой, той самостью, что воспитывалась в нем десятилетия, что стала основой его основ, тем нравственным кодексом, нерушимости коего так поражался Кант.
Есть и другая сторона того же вопроса – сопричастность чужому. Английское «tolerance», механически переводимое как медицинский термин, зачастую не очень подходит ситуации, приведенное выше мной слово куда важнее и нужнее обществу, еще не окончательно закосневшему в домостройных нравах и взглядах. Тем более, подобные привычки и обычаи чуть не каждое десятилетие подвергаются строжайшей ревизии. Исследуют их под микроскопом и авторы антологии, тщательно вымеряя и взвешивая наше общество прежде, чем окончательно утвердить его диагноз. К счастью, не всегда безнадежный.
Ну а высшее проявление подобных отношений, конечно, оказался ныне завязан прочно на беженцах. Впрочем, в любое иное время подобный вопрос стоял ребром, что далеко ходить, согласно легенде, само римское государство возникло стараниями беженцев их далекой Трои, что удивляться его истории, взлетам и падению – и опять же, стараниями других мигрантов: вандалов, гуннов, готов, маркоманов. Сейчас мы сознаем нашу планету уже как подводную лодку, где все едины, где всякое действие рождает последствия для всех, и никуда не скрыться. Неудивительно, что эта тема – что беженцев, что эскапистов, весьма и весьма сильно волнует умы авторов сборника, немудрено, что рассказы, попавшие в него, тоже затрагивают, препарируя, и подобный аспект нашей жизнедеятельности. Конечно, в другой части, повествующей о путешествии соплеменников в далекие земли, историй поболее и выписаны они, порой, куда эффектней, но остановимся пока на вышеуказанных.
И конечно, не обойтись без другой, набившей изрядную оскомину теме – теориях заговоров. Говорить