порывистый ветер и начал сильно колыхать крону дерева. Несколько плодов смоковницы упали на мягкую траву. Сергей поднял мягкий грушеподобный плод и решил его незамедлительно вкусить. Фига оказалась очень нежная, на вкус – с медово-терпким нектаром. «Вот это вкуснятина! Просто райское блаженство! Пища богов!» – подумал про себя во сне Сергей. Он наклонился и начал искать в траве ещё упавшие плоды, как в этот момент, позади себя услышал женский мягкий голос:
– Ты ищешь это?
Калиновский резко вздрогнул и растерянно обернулся. Перед ним стояла голая молодая девица со смуглой кожей, карими глазами, длинными тёмно-каштановыми волосами. Фигура она имела необычайно грациозную, выточенную, как будто бы она была срисована с полотна Бориса Валеджио. В руке она держала плод инжира, но имея такую неповторимую красивую внешность, она уже сама в его глазах отождествлялась с плодом. Причём, чертовски соблазнительным плодом. Таковым, что словно адским пламенем, сжигает мужчину дотла… Искушённый этой сладкой «смоковницей», Сергей бесцеремонно её поцеловал в пухлые, сочные, как спелая рябина, губы и стал ласкать женские упругие ягодицы, обольстительные бёдра и талию. «Кожа у неё необычайно гладкая, шелковистая, упругая, словно натянутая струна!..» – восхитился он в своём сне. Сергей с безумством и ненасытностью впился в её сладкое тело, и своим языком начал трепетно ласкать её лебединую шейку, постепенно приближаясь к её набухшим упругим, налитым девственной молодостью, грудям. Когда он начал ласкать её медовые стоячие соски, немного прикусывая, девушка начала стонать от возбуждения. По её телу прокатилась лёгкая импульсивная дрожь. Чувствуя всеми фибрами мужского тела, что его очаровательная нимфа созрела для более откровенной любви, Сергей попытался её очень непринужденно уложить на мягкую пушистую траву. Но неожиданно она его крепко схватила за руки, сопротивляясь ему, и тревожно печальным голосом прошептала:
– Остерегайся хозяина сада.
– Какого хозяина? Ты это о ком говоришь? – с разочарованием в голосе он её спросил.
Сон очень быстро, словно в ускоренной перемотке DVD, начал покидать журналиста. Все его подсознательные образы сплелись в одну разноцветную мозаику и стали, перемешиваясь, исчезать по очереди в сюрреалистичный мир человеческого интеллекта. От эмоционального перевозбуждения он судорожно толкнул своим коленом сиденье водителя и сладко протяжно зевнул.
– С добрым утром, молодой человек! – поприветствовал его таксист и, ухмыляясь, добавил: – А по сиденью стучать не нужно – я и так знаю, что мы уже на месте…
Немного прищурив глаза, Сергей осмотрелся в салоне машины и понял, что Мара отсутствует.
– А где мой попутчик, когда он успел нас покинуть? – спросил журналист у водителя.
В ответ таксист ничего не сказал, а только иронично и как-то таинственно улыбнулся. Выходя из авто, Калиновский хотел с ним рассчитаться. Но таксист его заверил, что всё оплачено фирмой.