Три-и.
Стена огня начала заливать всё, что находилось внутри купола. Столб пламени нёсся прямо на лодку.
«Два», – промелькнуло в голове Фёдора, но он не смог бы поручиться, что сказал это вслух. С какой-то странной апатией пришла мысль: «Нет, этот пламень не сожжёт нас. И не убьёт. Возможно, просто изменит. И, возможно, настолько, что мы станем завидовать мёртвым». И одновременно в яркой вспышке юноша увидел фигуру Хардова, которая показалась ему гораздо более реальной, единственной реальной по сравнению со всем, что творилось вокруг. Гид стоял, вознеся к небу руки, и полы его плаща широко распахнулись.
– Мунир! Я здесь! – зычно прокричал Хардов, как будто происходящее не оказывало на него ни малейшего влияния. – Я здесь, старый друг.
В следующий миг то ли периферийным зрением, то ли краешком сознания Фёдор увидел Мунира, чьё пике больше походило на неконтролируемое падение, и понял, что нос лодки только что пересёк невидимую линию ворот.
«Как жаль, – отстранённо подумал юноша, – а ведь мы почти успели».
Фёдор сидел на самой корме, и поэтому ему открылось ещё многое. Он видел, что лодка движется по инерции, и видел мёртвый свет, который теперь, если ему суждено выжить, никогда не забудет, а ещё лица команды, на которых запечатлелось что-то, что он, напротив, мечтал бы забыть навсегда. Он видел смеющегося бородача-рулевого, который так и остался на коленях, и видел (неожиданно!) глаза Евы, появившейся в проёме каюты: девушка что-то кричала. А потом Фёдор успел увидеть, как Хардов подхватил своего ворона, скорее всего умирающего, судорожно бьющего крыльями об воздух, и как прижал его к сердцу. И снова глаза Евы.
«Как удивительно», – мелькнула у Фёдора какая-то неоформившаяся мысль.
И всё закончилось.
Послышался спокойный плеск воды о борт. Над ними стояла тихая звёздная ночь. Лодка вошла в канал.
Глава 5
Лодка на тёмной воде
1
Фёдор сжался в комок, не понимая, что происходит. Внезапная и оглушительная тишина и покой словно парализовали его. Юноша передёрнул плечами. Потом осторожно посмотрел по сторонам. И обернулся.
Вся поверхность Московского моря выглядела совершенно умиротворённой. Лунная дорожка теперь бежала по водной глади в сторону своего берега, будто указывая на дом, который всё ещё оставался так рядом. Фёдор ощутил необходимость сглотнуть, дабы оживить высохшее горло. И ещё протереть глаза, удостовериться в открывшейся картине: никаких обезумевших прожекторов и столбов бледно-зелёного света, ни мёртвого свечения, ни яростного пламени, и никакого «Второго», восставшего из древней тьмы, что скрывает мгла. Чужой берег тихо спал, укутанный туманом, сползшим прямо к воде.
– Тихо, – изумлённо прошептал Фёдор.
Это казалось невероятным и больше всего было похоже на внезапное пробуждение, кладущее предел ночному кошмару.
– Мы в канале, Тео. Всё осталось позади, – с какой-то будничной усталостью произнёс Кальян. Отёр испарину. И улыбнулся. – Правда, такое впервые… А ты молодец.