неплохо справлялся при помощи однолопастного весла, и плоскодонка встала рядом как вкопанная.
– Дай, думаю, выйду на волну в полночный час, – продолжал тараторить старикашка. – Может, удастся какая коммерция. И тут такая удача: два скремлина, и от обоих пользы с гулькин нос, гребцы и целых два воина. – Дед в подобострастном восхищении поднял два растопыренных пальца. – Контрабанда, словом. А у старика трубы горят. Ой, горя-я-т!
– Привет, Хароныч, – усмехнулся гид. – А я смотрю, ты всё так же слаб на язык.
– Годы уже не те, – пожаловался дед и тут же захихикал, словно выдал какую-то удачную шутку. – Ну, что, скремлинов берёшь, серебряные монеты приготовил?
– Не сейчас, – отозвался Хардов.
– У меня молоденькие скремлины, совсем ещё малыши, с незамутнёнными глазами.
– Обойдусь своим, – тихо сказал гид.
– Понимаю, понимаю, – дед участливо закивал, – но бедолага Мунир-то, гляжу, захворал. И не скоро оправится, если оправится. И как же ты шлюзы-то собираешься проходить? Без скремлинов-то как смотреть в тумане?
– С Муниром всё в порядке.
– Ой, да-да-да… И мне птичку жалко! На речную деву рассчитываешь? Понимаю. Недолюбливает меня старая ведьма, но говорю не поэтому: даже если её знахарство удастся и снимет она мёртвый сглаз, не скоро бедолага Мунир сможет тебе помочь.
– Там и поглядим.
– Тебе что, жаль серебряных монет? Деду на опохмел?
– Ты же знаешь, что это не так.
– Ой, горят трубы… Выпить-то дашь?
– Конечно. – Хардов кивнул. Затем нагнулся и осторожно, чтобы не потревожить ворона, поднял увесистые кожаные меха. – Когда разойдёмся.
– И то верно: пьянство и коммерция несовместимы. – Старикашка жадно посмотрел на флягу и принялся крутить пуговицу на пиджаке. – Не сидр-то хоть? – сглотнув, поинтересовался он, а в глазах его мелькнуло что-то от побитого пса.
– Обижаешь: неочищенный яблочный первач, как ты любишь, – заверил деда гид.
Старикашка облегчённо вздохнул, ласково погладив серьгу на правом ухе и пробубнив: «Серебряные монеты, серебряные монеты…»
– Хороший ты человек, Хардов! – громко возвестил он.
– Сомневаюсь, – усмехнулся гид.
– Человечище! Но долг твой растёт.
– Ещё не пришёл срок.
– Да я не о том, – отмахнулся старикашка. – Просто если Хардов в полночный час вышел на канал, да ещё самогону деду поднёс, то будь уверен и к доктору не ходи – долг его ещё возрастёт.
– Постараюсь этого избежать.
– Зарекалась лиса кур не есть… Хардов, они уже ищут его. Только пока не знают где.
– В курсе. Видел неделю назад, как кто-то переправлялся через канал с белым кроликом. Так, Хароныч?
– Ну-у… – замялся дед.
– А потом зверь этот всплыл в одном из трактиров Дубны. Твоя зверюга?
– Они принесли мне серебряных монет.
– Не сомневаюсь. Правда, лодки были надувные, с электродвигателями. А они у меня все сосчитаны.