Аноним

Канал имени Москвы


Скачать книгу

ритма».

      Кальян тоже видел это и с сожалением вздохнул: бородач по-прежнему стоял на коленях, что-то бормотал себе под нос, счастливо скалясь.

      – Пройдём вперёд четыре километра, – громко сказал Кальян, и Фёдору показалось, что он больше обращается не к команде, а к Хардову, который так и стоял молча у мачты, прижимая к себе ворона. – Там канал пересекает река Сестра. Это хорошее место. Там и отдохнём.

      После всего пережитого команда действительно нуждалась в отдыхе, пусть и в коротком – перевести дух. Бородач-рулевой вдруг замер. С несколько нелепой неестественностью склонив голову, он подозрительно уставился на Хардова.

      – Это что ж, твоя птичка, что ль, спасла нас, командир? – ядовито поинтересовался он. – Так, что ль?!

      Лицо Кальяна застыло. Но Хардов лишь с сожалением посмотрел на рулевого и промолчал. «Чего испугался капитан? – подумал Фёдор. – Что Хардов поступит с рулевым так же, как он поступил с прожекторами? Но ведь это не так. Гиды они… другие. У них… вроде кодекса…» Но откуда у него эта уверенность? Что он вообще знает о гидах?

      (знает)

      Только то, о чём болтают в Дубне. Но там много о чём болтают. А ведь батя всегда учил его,

      (батя?!)

      что говорящий – не знает, знающий – не говорит.

      Рулевой опять принялся раскачиваться на коленях из стороны в сторону. И тогда Хардов наконец подал голос.

      – Да, река Сестра – это действительно хорошее место, – как-то странно произнёс он. Голос его был хриплым, и казалось, что гид вкладывает в свою фразу ещё какой-то, одному ему понятный смысл. – Нам и вправду придётся там отдохнуть. Боюсь, что нет другого выхода. – Он бережно погладил ворона и тихо прошептал: – Ничего, потерпи, старый друг, чуть-чуть осталось, только, пожалуйста, потерпи.

      Мунир слабо встрепенулся, а потом его голова поникла. Фёдор увидел, что в обоих крыльях ворона зияют страшные прожженные раны.

      2

      Какое-то время шли на вёслах молча. Команда, в предвосхищении обещанного отдыха, работала усердно, и по мере удаления от Иваньковского водохранилища с каждым взмахом вёсел людям становилось всё спокойней. Возможно, злая воля Стража канала вновь уснула, но, скорее всего, по какой-то причине просто не дотягивалась сюда. И это был один из вопросов, множества вопросов, что терзали сейчас Фёдора. Однако он молчал, помня о своём обещании не задавать вопросов, хотя делать это становилось всё труднее. Слишком непохожим на привычные представления оказался мир всего в двух шагах от дома, слишком многие вещи явили себя с совершенно неожиданной стороны.

      «Эта девчонка, что она здесь делает? – думал Фёдор. – Неужели весь этот опасный и так хорошо оплачиваемый рейс предпринят ради неё одной?»

      Фёдор узнал её. Ещё там, при посадке у памятника Ленину; трудно не узнать. И ещё тогда был крайне изумлён её появлением. Дочка Щедрина, профессорская дочка. Белая кость, из другой жизни. О существовании Фёдора и ему подобных она вряд ли даже догадывалась. Просторные особняки