к ближайшему из рупоров на Зеленом, около него начинают собираться работники.
– Как ни прискорбно, экспедиция не вернулась. Мы получили сообщение о неожиданном нападении и потеряли сигнал кораблей. Незамедлительно было выслано подкрепление, но разведчики доложили, что обнаружили только обломки.
Люди смотрят на динамик, как завороженные. Ада, сама не зная почему, идет еще ближе к ним.
– Вы могли слышать взрывы в шестнадцатом и восемнадцатом секторах нижнего уровня, но не волнуйтесь, нападение на город остановлено. Для жителей угрозы больше нет. Однако, сегодня мы потеряли лучших ученых и разведчиков. Сегодня, – голос делает театральную паузу, потом продолжает, – мы потеряли маршала Грилла и профессора Роуза. Почтите их память минутой молчания и знайте: они погибли героями.
Люди молчат. Не потому, что попросил голос, принадлежащий президенту. Все смотрят на громкоговоритель, приоткрыв рты. Если прислушаться к тишине, станет слышен звон осколков разбившейся коллективной мечты. Ада вместе со всеми запрокинула голову, только она отчетливо различает отзвук стекла потоньше – это ее сердце.
– Следующие два дня любой желающий может прийти в Храм и попрощаться, – завершает голос, и динамик отключается.
Наверное, весь город замер в едином жесте недоумения. Никто не верит собственным ушам. Где-то вдалеке гудят машины, шумят животные, Ада кладет ладонь на живот и опускает голову – ей плохо. Она же ему говорила, предупреждала.
Люди медленно отмирают, смотрят друг на друга и трут глаза. Лучшее будущее не наступит. Новости усваиваются медленно, любое глобальное известие доходит не сразу, его надо переварить. Вчера ранним утром маршал Эван Грилл обещал всем свободу и новую жизнь, а теперь – его нет. Даже тела нет.
Изо всех сил закрывая рот руками, Ада старается не плакать, но чувствует, что щеки уже мокрые. В первый раз в жизни она жалеет, что «огородники» не ставят в голову гаджеты, сдерживающие эмоции.
– Не может быть…
– Я тоже не верю, – шепчутся вокруг.
– Это же личный состав?
– А как же гражданские? Тоже?
– Горе…
Чувствуя, что кто-то касается локтя, Ада дергается, отклоняется и бежит куда-нибудь подальше, чтобы побыть в одиночестве. Не разбирая дороги, петляет между деревьев и падает на скамейку, беспорядочно пытаясь утереть глаза и собрать назад распущенные светлые волосы. Ее словно распирает изнутри энергией, заставляя двигаться, иначе слезы затопят все, зальют горло, и она захлебнется. Неконтролируемые хрипы не дают выпрямиться, вздохнуть. Ада сдается, замирает и срывается.
Когда в кармане пищит коммуникатор, приходится вытирать ладони о брюки, чтобы не намочить устройство. Говорить совсем нет желания, но это может быть важным, ее могут искать по работе и, привычно откинув крышку, Ада отзывается:
– Слушаю.
– Это Тала, – знакомый голос.
Над экранчиком раскладного КПК формируется небольшой