тайге было чудно. А часа через два еще один сюрприз – отрог, сплошь утыканный узкими кинжалами скал.
На Лене скорость сплава замедлилась. Особенно в тех местах, где русло разбивалось на множество рукавов. Вода в них текла до такой степени плавно, что натянутая гладь отражала берега почти без искажений. Когда начинал дуть встречный ветер, эта идиллия разрушалась, а путникам приходилось грести с большим усилием.
Яма, образовавшаяся за одним из лесистых островов, привлекла внимание Корнея: в многометровой глубине, смазанной завихрениями струй, угадывались черные тени.
– Может, поудим? Давненько не ели свежей рыбы, – предложил он.
– Я не против.
Сбросили один якорь с носа, другой с кормы. На них, как на растяжках, лодка замерла.
Не спеша двинулись по течению поплавки и потащили насадку. Потянулись минуты ожидания поклевки – безмолвного сигнала из неведомого, таинственного мира. Когда леска вытягивалась на всю длину от удилища до поплавка, удильщики табанили наживку к лодке и снова отпускали на волю течения. Рыбаки в такие минуты погружались в особое состояние, при котором человек не хочет, вернее, не может думать ни о чем: все внимание сосредоточено на поплавке – ему важно не прозевать тот чудесный, но краткий миг, когда требуется резко подсечь рыбу.
Несколько забросов, и рыбный пир обеспечен. Пока варили и хлебали уху, ожил ветер. Когда снялись с якоря и вышли на прямой участок реки, он и вовсе разыгрался не на шутку. Вода забурлявила, крупную зыбь сменили нешуточные волны. Лодка то зарывалась в них носом, то взлетала вверх. Чтобы укрыться от его пронизывающих порывов, надели суконные куртки. А ветер все крепчал.
Разошедшиеся волны временами захлестывали в посудину. Пришлось пристать. Заварив чай, озябший Географ сунул в него на пару секунд, для придания дымчатого аромата, горящую березовую головешку. Согревшись, долго бродили по мари, лакомясь кисло-сладкой, с седоватым налетом голубикой. Здесь она была до того крупная и сочная, что никак не могли остановиться. Насытившись, наполнили еще и котелки. Поскольку ветер и не думал стихать, решили тут и заночевать.
Забравшись в спальники, бородачи, пользуясь отсутствием кровососов, с интересом наблюдали за тем, как одинокая косматая туча, похожая на чудовище, раскрыв пасть, бесшумно подкралась к лимонному диску. Луна, блеснув напоследок, исчезла в сомкнувшихся челюстях, и сразу количество звезд будто удвоилось.
– Звезд нынче, что клюквы на болоте! Ого! Смотри! Смотри! Какая яркая падает! – воскликнул Корней, указывая на огненную полосу, прорезавшую небо.
– Это не звезда, это метеорит – небесный камень. Входя в плотные слои атмосферы, он раскаляется и сгорает. Лишь самые крупные достигают Земли. Вам, наверняка, попадалось в книгах упоминание о Тунгусском метеорите?
– Да, и не раз. Тогда от взрыва ночью стало светло, как днем. Все деревья на десятки километров повалило.
– Вот, вот! Это как раз был несгоревший метеорит, только очень крупный.
В