земному исчислению – около двадцати лет.
– Что-о-о? Двадцать лет ходить в этом? – мне хотелось завыть в голос.
– Не переживай, – он как-то странно усмехнулся. – Рано или поздно все это закончится. Или Солнце погаснет, или мы все-таки выкрутимся.
Да уж, утешил, ничего не скажешь. Я сразу вспомнила свои сны про Сириус и Солнце, ужасно хотелось заплакать. Страшно чувствовать себя беспомощной перед неотвратимостью происходящего. И самое ужасное заключается в том, что тебе уже никто не может помочь, улетишь в воронку космического пылесоса, и от тебя не останется даже воспоминаний. И от тебя, и от других людей, и от планеты, и от твоей собственной звезды.
Горло перехватило, и я все-таки всхлипнула.
– Женя, ты что? Не плачь, ты же еще жива, – Элии похлопал меня по плечу. – Одевайся, надо поговорить. Да, чуть не забыл. Не хочешь смотаться в свой город, забрать что-нибудь из дома? Сегодня к вечеру его снесут.
Что за тип? Чуть не забыл. Конечно, это не его дом сносят.
Он помолчал, потом глубоко-глубоко вздохнул:
– Я с Сириуса.
Мне стало так стыдно, даже щеки вспыхнули. Ношусь, как курица с яйцом, со своими мелочными заботами, а Сириуса уже и нет. Но почему с Сириуса? На Земле ведь только ригелиане пока обосновались?
– Разве не?..
– Не спеши, я все тебе расскажу. Одевайся, – и он вышел.
Мне было все еще не по себе. Та боль во сне, слезы в глазах, звезда, которая вот-вот исчезнет. И что за язык у меня такой дурацкий? Вечно ставит в неловкое положение. Я взяла скафандр, вытянула руки, внимательно оглядела его со всех сторон. И как его прикажете одевать?
– Помочь? – вкрадчиво спросил Джошуа.
Вот черт! Он же меня видит! И в ванной будет таращиться? И в туалете? Что это за жизнь, если нельзя уединиться в собственном доме! Хотя он же не человек. Все равно противно. Где-то там, в его оптике или чем он там видит, я буду… Ой, лучше не надо об этом, деваться-то все равно некуда. Гадость какая!
– Помоги, – процедила я сквозь зубы.
Под руководством Джошуа мне с трудом, но удалось забраться в это кошмарное одеяние. Мало того, я даже смогла нащупать на шее специальную пимпочку, при помощи которой пристегивался шлем. Нашла, пристегнула и охнула – мне показалось, что я оглохла, от внезапно наступившей тишины звенело в ушах. Медленно, в полной задумчивости, я вышла из своей пустой, ненужной гардеробной.
Элии сидел на диване со стаканом воды в руке.
– И как?
– Я почти ничего не слышу.
– Мой голос слышишь?
– Да-а, – задумчиво протянула я.
– Чего же тебе не хватает?
– Слишком тихо, – пояснила я. – Очень непривычно.
– Ты перестала слышать чужие мысли, – заметил Элии. – Пить хочешь?
– Пожалуй, от кофе я бы не отказалась. А что, разве я их раньше слышала? Вот уж не думала.
– Привыкла, вот и не замечала. Кстати, голубушка, теперь тебе кофе нельзя. И чаю тоже, одна чистая водичка, если только сок иногда. И специальная