прачки, швеи,
Подбивали, стирали и шили
Усталые души свои.
Жёлчно-жёлтый неистовый карлик
Пронзал его гаммой лучей,
Был последним синеющий шарик
Из добрых бессильных врачей.
Астронавт умирал во вселенной,
И звёзд пополнялась семья,
А кого-то в грязи откровенной
Голодная съела свинья.
Кто-то, лежа на полке чайханной,
Истлел в наркотическом сне,
Исповеданный опийной манной
И истиной в кислом вине.
Астронавт умирал во вселенной,
А в тёмной в глуши мировой
Кто-то слил свои горести с Сеной
Под гулким мостом Мирабо.
Студенистое, мокрое тело
Начало разбухать и синеть,
И прохожий вздохнул отупело:
«Какая ужасная смерть!»
Их не помнят. Их жизнь-лихоманка
Ткёт времени зыбкую ткань:
Настоящей планеты изнанка
Есть будущей горькая дань.
Астронавт — на виду у вселенной,
А петли затем не видны,
Чтобы сияла в красе неизменной
Земля с лицевой стороны…
1987
Баснословие
Есть такая слепая наука,
От которой земле злая мука:
Всех лишает ума и здоровья,
А зовётся она — баснословие.
И Европа, Америка, Азия,
Поклоняются до безобразия
Её выводам и положениям
С чувствожаром и умоброжением.
Вот глаголет подобье ханурика,
Что, мол, Русь происходит от Рюрика,
Что крещенье Владимира — благо
И про необходимость Гулага.
Врёт какой-то индиец горластый
Про основы деленья на касты,
Тот, в делах и сужденьях неистов,
В личных бедах винит сионистов.
Врёт в буддийских учениях лоций
Об отказе от чувств и эмоций,
И зовёт вероложец незваный,
В вечный мир внежеланной нирваны.
Пишет некий пиит петербургский,
Очень гордый, что в принципе — русский:
«Царь был добрый, он спас морехода»,
И… плевать, что забил полнарода.
Кто-то впавший в витийство и жречество
Врёт, что Сталин — спаситель Отечества…
Как заутреням, как и обедням,
Несть конца баснословия бредням.
И орут, и визжат до истерики
Про злодейства и козни Америки,
И про выбор Адама греховный,
И про Запад, такой бездуховный.
Не мирами — да хрен бы и прах с ними —
Правят черти мозгами несчастными!
Всё, что взял ты, и всё, что припас я
Вместо мысли, — коварная басня.
И, когда призовёт нас Всевышний
На Свой суд… нет, братишка, шалишь, мы
И тогда осознать