давно переправлена в бразильские колонии, куда он мечтал сбежать из этой жуткой, вечно пыльной дыры, куда забросила его судьба.
Он понимал, что бумаги с судебными делами следовало привести в надлежащий порядок к приезду делегации. Посол вице-короля за тем и послан, чтобы сунуть в них свой любопытный нос и найти нарушения. Придется расщедрится на подарки, чтобы высокий гость не видел недостатков. Часто такие визиты приводили к серьезным неприятностям. После них кого-нибудь обязательно снимали с должностей… иногда вместе с головой.
Ради пленницы почтенному доктору права пришлось сойти с лодки в устье, взять крестьянскую телегу для перевозки скота, и уже по суше сделать большой крюк, чтобы заехать в собственное поместье. Дон Гарсиа потерял время, поэтому нервничал.
– Из Лимы? Неужто… кораблём? – женщина произнесла последнее слово с благоговейным трепетом.
– Нет… Говорю же, они прибыли в Санта-Фе. Это значит, шли торговым путем через Анды[10] и Парагвай[11]… Ох… Принесла же их нелегкая. Лучше бы из Испании корабль прислали с товарами!
Дальнейший диалог было не слышно, так как и он и управляющий с супругой скрылись в доме.
Дама, вышедшая из повозки, повернулась к охраннику и бросила на него несколько заинтересованных, изучающих взглядов. Ее взгляд откровенно прошелся по его фигуре сверху вниз и обратно.
Мужчина, заметив к себе пристальный интерес, покосился на дом, где скрылся его господин, перевел взгляд на женщину, и словно бы невзначай, подкрутил ус.
В распахнутое окно выглянул дон Гарсиа и крикнул:
– Не разговаривай с ней. Предупреждаю, она коварна и опасна. Если сбежит, спущу шкуру! Веди её в дом.
Санчо неловко кивнул даме в сторону дверей.
– Сеньорита… пройдемте.
Женщина снова обдала его жарким, быстрым взглядом, и, гордо вскинув голову, прошествовала в сторону особняка.
Судья уже стоял посреди гостиной с бокалом вина. По дому разносился дразнящий, ароматный запах жареной страусятины. Пленница невольно сглотнула, так как была голодна. Они проделали длительный путь, а кормили её в последнее время крайне скудно.
Стараясь не глядеть в сторону женщины, сеньор Кинтера произнес, обращаясь к управляющему:
– Дон Хорхе… Головой отвечаете за то, чтобы эта сеньорита ни с кем… Слышите? Ни с кем, даже с вами… не говорила.
Лицо доньи Клариссы удивленно вытянулось. Обычно обращение «сеньорита» использовалось относительно незамужних девиц. Неужели эта красивая дама до сих пор не была замужем?
– Заприте её в подвале, – продолжал доктор права. – К ней – не входить… никого не впускать. Выставьте охрану из тех крепких пеонов, которые ни слова по-испански не понимают.
– Что же вы так, сеньор судья, – дама обворожительно улыбнулась. – К чему такие строгости? Я – всего лишь… женщина.
У нее был неплохой испанский, но все-таки в нём слышался заметный итальянский акцент.
– Вот этого я и боюсь! Никому… Слышите, никому с ней не разговаривать! – рявкнул судья и