на лице заходили ходуном.
– Ваша милость, я… хожу…
– Да? А тут у меня другие сведения, – судья положил перед собой на стол несколько свернутых, мятых по краям листов бумаги, – Кое-кто очень сильно обеспокоен спасением вашей души. Так, мол, и так… Не ходит сеньор Батист Отвиль на мессу, – он развернул лист и ткнул пальцем в строку: – Тут написано: «не впал ли этот человек в ересь?»
Француз покосился на бумагу. Что там было написано, прочесть он не мог, так как был не обучен грамоте.
– Вам повезло, мой друг, что эти доносы попали ко мне. А если бы судебными делами провинции заведовал кто-то менее… добрый? Все-таки я настоятельно рекомендую поддерживать нашу дружбу, – судья тряхнул кошельком, и реалы в нем красноречиво зазвенели, словно бы намекая, какая именно дружба интересует доктора права.
– И еще… скажите мне… Не известен ли вам человек по имени Аурелиано Буэндия? – судья отмахнулся от мухи, которая села ему на лоб.
– Это один из моих людей, – недоуменно произнес француз. – А что с ним?
– Я думаю, что его надо… повесить, – судья скучающим видом скользнул по реке.
В это время муха снова села на дона Гарсиа, и он снова от нее отмахнулся.
– Ваша милость, вы за полгода повесили в этом городе трех моих людей, – Отвиль смутился и побледнел. – Чем вам не угодил Аурелиано?
– В этом городе за последний год я повесил тринадцать человек по подозрению в речном пиратстве. Заметьте, сеньор, из них только трое были – ваши люди, а остальные – бродяги, пьяницы, пеоны и преступники. Но даже ваших я повесил за несговорчивость… и то, потому, что вы, Отвиль, сам пожаловались, что они не делятся.
Француз помолчал, потом спросил:
– Что натворил Буэндия?
Муха, нагло спикировала на руку судьи в третий раз. Сеньор Кинтера потряс кистью.
– Вы его давно знаете? – словно не услышав вопроса, поинтересовался он, внимательно наблюдая за полетом настырного насекомого.
– Не очень. Ловкий парень… На хорошем счету. С нами недавно. Может быть… месяц или немногим больше того…
– Я так и думал…Так вот… Аурелиано ваш в тюрьме со вчерашнего вечера. Я уже дал приказ отмерять ему веревки… Виселица давно пустует.
Противное насекомое село на столешницу и на глазах судьи стало нахально потирать лапки.
– Вы не ответили. Чем он не угодил вашей милости? – француз нахмурился.
Судья приподнял доносы и с размаху прибил ими надоевшую преступницу. Он смахнул ее со стола и будничным тоном поинтересовался:
– Вы слышали что-нибудь про его кузину?
– У Аурелиано есть… кузина? – совершенно искренне удивился Отвиль.
– Стало быть, он ничего не говорил? – протянул дон Гарсиа и взглянул на муху, заметив, что та еще трепыхается на полу. – Может хвастался или жаловался на неё?
С этими словами он наступил на насекомое, окончательно расправляясь с ним.
На лбу француза пролегли глубокие складки, свидетельствующие о серьезных