того, – согласилась Новоковская. Потом немного помялась и сказала: – Если это все, я пойду, у меня дети одни остались.
– Да, конечно, спасибо, – кивнула в ответ я, и мы попрощались.
Потом я поблагодарила сторожа за оказанное содействие и направилась назад в свою машину. Сев за руль и закурив, я задумалась.
Похоже, что девушка действительно пропала. А не хватились ее раньше только потому, что родственников она не имеет. Да и друзья тоже, как я посмотрю, не особо близкие, к тому же у них своих забот хватает. Придется поискать ее парня, шизофреника этого, как его назвал мой мямля-клиент.
Я снова заглянула в записку Мурашева и, напомнив себе адрес местожительства девушки, тронулась с места. Ехать пришлось долго, аж до Фрунзенского района. Хотя длительность пути зависела даже не от дальности места нахождения дома девушки от ее работы, а от пробок, заполонивших все центральные улицы. Эти милые столпотворения машин поджидают каждого водителя авто, который намеревается воспользоваться собственным средством передвижения в час пик, то бишь с восьми до десяти часов утра. Всегда об этом помня, я, конечно, решила схитрить и подъехала в объезд, минуя сложные, чреватые пробками участки пути, так что вышла у меня очень даже дальняя дорожка.
Наконец дом девушки появился на горизонте. Это была старая деревянная постройка в три этажа, с очень высокими, разделенными на множество отсеков окнами. Последние, подчиняясь последней общераспространенной моде, были забраны решетками.
«Вот ведь как не повезло в наше время мелким воришкам и грабителям квартир, – подумала я. – Раньше-то что, вырезал дыру стеклорезом – и хата в твоем распоряжении. Однако это не главный отрицательный фактор для современного вора. Куда более тарасовские мошенники страдают оттого, что теперь трудно понять, в какой квартире что-то ценное есть, а в какой нет. Ведь у нас почти у каждого на окнах его каморки решетки появились».
Выбрав удобное местечко для парковки машины, я остановилась так, чтобы моя верная «девяточка» все время находилась в тени и не перегрелась от яркого и никого не щадящего весеннего солнышка. Лишь потом пошла к дому.
У нужного мне подъезда я наступила на хвост кошке – не специально, конечно, просто так получилось. Испугавшись, наверное, даже больше кошки, поднявшей жуткий визг, я вынуждена была несколько минут постоять на месте, приводя свое дыхание в норму, и только затем начала подниматься на третий этаж. Квартира Туркиной должна была располагаться именно там. На площадке я осмотрелась: третья дверь слева была именно ее.
Понадеявшись на то, что дома все же кто-то есть и девушка просто скрывается от Мурашева, а на работу не выходит из-за того, что нашла новую, я настойчиво постучала в дверь. Пришлось именно стучать, так как звонка я возле двери не обнаружила. Ни через минуту, ни через две мне никто не открыл. Я повторила стук, теперь уже кулаком, и прижалась к двери ухом, внимательно прислушиваясь, стараясь уловить хоть какое-то движение за ней. В квартире было тихо, как в гробу, извините за немножечко грубое выражение.
«Стало