так, на всякий случай, чтобы не подглядывал. Затем выждала пару минут, не надумает ли он выйти или выглянуть, а потом занялась открыванием дверного замка нужной мне квартиры с помощью имевшихся в моем арсенале отмычек.
Делать мне это приходилось не раз, так что и сегодня справилась с работой на раз-два. Буквально через пару минут замок поддался моим умелым рукам, и дверь распахнулась. Я торопливо вошла внутрь и быстро захлопнула ее за собой.
Когда же глянула на интерьер квартиры, то едва не вскрикнула: в помещении царил полный погром. Было ясно, что до меня тут побывал кто-то очень решительный, и он разнес все, что только было можно разнести. Причем не украл, а именно разбил и раскурочил, так как и видеомагнитофон, хоть и старенький, и телевизор, и прочие вещи, вполне способные привлечь внимание квартирного воришки, имелись в наличии, но валялись на полу с торчащими наружу внутренностями. Столы и стулья были перевернуты, диван вспорот и выпотрошен, картины, некогда висевшие на стенах, изрезаны на куски и сброшены вниз. Посуда, соответственно, побита.
Нетронутыми остались только стекла на окнах, да и то, наверное, потому, что если их бить, то грохот обратил бы на себя внимание людей на улице. Но зато над шторами «доброжелатели» потрудились: не просто изодрали их в клочья, но и местами прожгли.
Я прошла в центр комнаты и осмотрелась пристальнее. До того, как был учинен разгром, в квартире должно было быть довольно мило, хоть и бедновато. Даже при теперешнем бардаке было заметно, что вещи хозяева подбирали по какому-то определенному признаку, правда, неясно, по какому именно.
«Интересно, кто бы все это мог сделать? – спросила я сама себя и задумалась. – Да, в общем, кто угодно. Те, кому Ольга или ее кавалер насолили, кого обидели, унизили. Сейчас такое время, что за любой мелкий грешок на тебя сразу бочку катят. И ведь что интересно, дверь-то не выломана, а заперта нормально, значит, с ключами бандиты явились. Хотя, может, и не с ключами, а с отмычками, как я. Так что, вполне возможно, что исчезновение хозяев связано с этим самым погромом. Они испугались чего-то и на время спрятались».
Размышляя над тем, что тут могло произойти, я присела на корточки и подняла с полу несколько исписанных листов. На них мелким размашистым почерком были накорябаны стихи. Я пробежала их глазами, и по спине у меня побежали мурашки.
Основной смысл стихов заключался в том, что их автор – ангел смерти, он же зверь. Главное для него – это кровь, в которой он чувствует убежище от злого мира. А в будущем он будет богом на Земле.
«Ничего себе поэзия. Почитай такую на сон грядущий – либо не проснешься, либо больше уже и не уснешь никогда. Да, похоже, Ольгин парень и в самом деле был слегка того, шизанутым», – сделала я единственный логический вывод.
Я подняла с пола обрывки того, что некогда было картиной, и стала складывать их в одно целое. Итоговый результат также оказался поражающим. Полотно изображало совершенно обнаженную женщину, раскинувшуюся на полу во весь рост, а из чрева вылезает змея и выдирает у нее же кусок плоти с бедра. С этого куска