железе, по микробным токсинам, что ужасно булькали в его криптах, – и притом совершенно безрезультатно (хотя кто знает, каково было Аденоиду, а?).
Однако лорд Болторард Осмо наконец смог целиком посвятить себя Новопазару. В начале 1939-го Осмо нашли в ванне пудинга из тапиоки в доме Некоей Виконтессы – лорд таинственно задохнулся. Кое-кто разглядел в этом руку Фирмы. Прошли месяцы, началась Вторая мировая война, прошли годы, из Новопазара – ни словечка. Пират Апереткин спас Европу от Балканского Армагеддона, о котором грезили старики, слабея в постелях пред величьем оного, – хотя от Второй мировой, конечно, не спас. Но к тому времени Фирма дозволяла Пирату лишь крошечные гомеопатические дозы мира – в самый раз, чтоб не рухнули его бастионы, но не хватит, чтобы его отравить.
У Тедди Бомбажа – обеденный перерыв, только обед сегодня – бе-э, раскисший банановый сэндвич в вощанке, который Тедди уложил в стильный вещмешок из кенгуриной шкуры и уместил меж всяко-разных причиндалов – карликовой шпионской фотокамеры, баночки воска для усов, жестянки лакричных, ментоловых и перечных «Пастилок для пасторалей», солнечных очков с диоптриями, в золотой оправе, а-ля генерал Макартур, парных щеток для волос, каждая – в форме пылающего меча ВЕГСЭВ[4], кои маменька заказала ему у «Гаррарда», а Бомбаж полагает изысканными.
Цель его этим моросливым зимним полуднем – серый каменный особняк, ни крупный, ни историчный, путеводителей недостойный, чуть в глубине, чтоб не видели с Гроувнор-сквер, несколько в стороне от официально натоптанных столичных троп войны и коридоров власти. Едва смолкнут пишмашинки (в 8:20 и прочие мифические часы), если в небе не летают американские бомбардировщики, а на Оксфорд-стрит прореживается уличное движение, снаружи доносится писк зимних птиц, толпящихся деловито у кормушек, сооруженных девочками.
Плитняк от хмари весь осклизл. Стоит темная, трудная, оголодавшая по табаку, болеголовая, изжоговая середина дня, миллион бюрократов усердно проектируют смерть и некоторые даже это сознают, многие уже впились во вторую или третью пинту или хайбол, отчего здесь разливается некое отчаянье. Но Бомбаж, входя в обложенные мешками с песком двери (о да, провизорные пирамиды, возведенные ради потворства приплоду любопытных богов), ничего этого ощутить не в силах: слишком занят перебором правдоподобных откоряк на случай, если его вдруг поймают, – не то чтоб он ловился, сами понимаете…
Девушка за стойкой – добродушная очкастая служащая ВТС[5] – чпокает жвачкой и взмахом руки отправляет его вверх по лестнице. Шерстяные взмокшие адъютанты на перегонах – к штабным собраниям, ватерклозетам, часу-двум пития по серьезу – кивают на ходу, Бомбажа вообще-то не видя: примелькавшееся лицо, приятель этого-как-его-там, они кореша по Оксфорду или где, того летёхи, что работает в АХТУНГе…
Старое здание покромсали военные трущоботворцы. АХТУНГ – это Администрация хозяйственно-технических