Робкая надежда тут же становилась искренним убеждением, тревога и раздражение уступали место умиротворению. Не имело ни малейшего значения, в каком он расположении духа, спит или бодрствует. Около него было чувство того, что ты рядом с чем-то свежим, волшебным, возможно, утерянным в раннем детстве. И поняла я это только теперь, на контрасте, а тогда принимала как должное».
Лида испугалась своего открытия, мысленно осудив себя за несвойственные ей фантазии, вызванные, как она решила, напряжением последних дней.
«Что было, то было, сейчас же надо забыть о прошлом, как о кошмарном сне и строить жизнь на новом месте, обеспечивая будущим детям надёжный тыл. Только так придёт подлинное счастье. Счастье жены, матери, бабушки, прабабушки… ».
Довольная правильным, по её убеждению, ходом мыслей, Лида мечтательно улыбнулась, прислонившись к прохладному стеклу окна.
Тем временем автобус приближался к очередной точке своего маршрута – небольшому районному городку, где по их плану, путая следы, они должны пересесть на идущий к тёплому приморскому краю поезд. Максим уже не падал подбородком на грудь, а откинувшись на спинку кресла и вцепившись левой рукой в подлокотник, еле слышно подвывал, изредка облизывая сухие припухшие губы, от чего они ярко выделялись на бледном лице. Четверть часа спустя они, тесно прижавшись друг к другу, тряслись в переполненной маршрутке, куда с трудом втиснулись. Лида всю дорогу боялась пропустить остановку железнодорожного вокзала, стараясь остро не реагировать на злобные выпады Максима:
– Говорил, такси надо брать. Совсем, походу, с головой перестала дружить. Удавишься за копейку.
– Тут всего три остановки. Какое такси?
– Сейчас приедем хрен знает куда, тогда поймёшь, что к людям стоит иногда прислушиваться. Но ты глухой прикидываешься, как только речь заходит о деньгах. Настолько сильно жаба душит.
– Да успокойся уже! Приехали, выходим.
Знакомая с детства симфония запахов креозота, машинного масла и солярки, навевала романтику дальнего пути, унося Лиду под стук колёс в волшебный мир вагонного уюта и неизвестных городов. Максим, устав переминаться с ноги на ногу, опустил обе сумки на асфальт перрона и присел на корточки как бывалый зек. До посадки на поезд ждать оставалось не более десяти минут, когда он попросил купить в буфете бутерброд и газированную воду, сославшись на то, что целый день ничего не ел.
– Только же из кафе, почему не перекусил?
– Брезгую есть в привокзальных забегаловках, я же говорил. Но сейчас прямо желудок сводит и сахар, кажись, в крови понизился. Того и гляди в обморок упаду, – положив ладонь на живот и закатывая глаза, мастерски соврал он, как врут большинство наркозависимых.
– Хорошо, следи за сумками внимательно. Я мигом туда и обратно.
В пустом и довольно чистеньком вокзальном кафе Лида купила чебурек, сосиску в тесте, самсу, бутылку минеральной воды и помчалась