обе стороны прозрачных перегородок. Как-то наблюдал мельком за его общением с Ларсоном. Слышать ничего не мог, но по тому, каким опущенным стал после него выглядеть наш начальник, и так многое понятное, стало очевидно.
– Если я обнаружу, что это кто-то из вас, сволочей, накосячил… – раздраженно пробормотал Яцес, подступаясь к утилизатору. – Кожу с тварей спущу… заняться мне как будто сейчас нечем…
Они, конечно, могли бы запросто оставить нас тут до утра с кучей грязной посуды и подносами, но прекрасно знали, что даже из тонкого пластокартона упаковок и некоторых объедков шаловливые ручки зеков способны создать нечто опасное и даже смертоносное. А значит, кому-то придется возиться с тщательным подсчетом того, что поутру станет отправляться в утиль и, в случае недостачи, предстоит устраивать обыск отсека, тряпья, обуви и даже всех дырок в наших телах, где это нечто можно спрятать. Короче – куча никому не нужной суеты. Вот почему процедура нашего кормления тут должна быть под жестким контролем и куда как проще разобраться с неполадкой сразу.
– Твою мать, он сдох с концами! – в ярости грохнул кулаком по металлу утилизатора Яцес. – Нужно разбирать тут полстены, этот демонтировать и новый со склада тащить и устанавливать. Сука!
– Это надолго, – заметил Малкольм, как мне почудилось, с каким-то злорадством.
– А то я сам не знаю! – огрызнулся Яцес. – Проще вынести сейчас мусор самим.
– А утром опять? И нам еще уборщицами за этим зверьем шуршать?
– Ладно! Сделаю! – зло оскалился Зиг.
Что-то он какой-то дерганый, обычно выглядит же как рептилоид бесчувственный. Смотрит по-змеиному и ухмыляется, что бы ни происходило.
– Всем стоять без движения! – рявкнул Яцес, как только громоздкий короб погрузили на гравиплатформу.
Зигфрид ушел и еще двое вертухаев, помогавших с погрузкой, с ним, следить за нами остались пятеро.
– Зиг-то бесится как, придурок, – фыркнул один придурок с оружием минут через пятнадцать, устав зевать и переминаться с ноги на ногу.
Я же судорожно размышлял стоит ли рыпаться. За сутки в общем отсеке мне удалось отобрать ударную группу в девять человек, с которой мы добазарились о совместных действиях для освобождения по моей команде. Общаться приходилось в основном знаками, читая по движениями губ, отворачиваясь от всех четырех камер, та еще задача и степень понимания. И я не исключал вероятности, что кто-то окажется стукачом. Но компаньонов целенаправленно выбирал с безнадежными статьями и набором из нескольких пожизненных. Тех, кому, как и мне, освобождение не светило ни при каком раскладе, а значит шанс выйти из этого гадюшника только один – побег. Ближе всего из них ко мне сейчас стоял Прэтт, который одними губами и произнес: “Давай?”
Я еще раз до предела скосил глаза в одну сторону, потом, слегка повернув голову, в другую. Дожидаясь возвращения Яцеса, охранники не блокировали двери отсека, просто стояли там шеренгой, направив в нашу сторону станеры