как бы он ни закрывал глаза на происходящее. Всё-таки законченных идиотов не так много…
Наш герой, как и любой его сверстник, естественно, оценивал это несоответствие как крайнее неудобство и постоянно пытался разобраться в причинах такого странного, с его точки зрения, явления, хотя и понимал, что однозначного ответа никто не даст. А вскоре и вовсе стал воспринимать это внутреннее противостояние как само собой разумеющееся. Рано или поздно жизнь расставит всё по местам, ведь неустойчивое равновесие – а оно есть, и ощущал его не один лишь Яшка! – рано или поздно закончится и наступит… А что наступит? Этого ни он, ни окружающие не знали. И когда наступит, тем более, было неизвестно…
Но все чего-то ожидали, словно сладкая крупка, иногда пробегавшая по спине, сулила перемены уже завтра…
В давние-предавние времена, когда Яшка был ещё совсем юным, среди друзей и знакомых его родителей было принято время от времени по выходным собираться у кого-то в гостях, накрывать стол, в меру выпивать, а потом проводить остаток вечера во всевозможных беседах. По праздникам даже танцевали под радиолу и пели патриотические и народные песни. Для хорового пения они вполне годились – не петь же любимые блатные одесские куплеты в приличной, интеллигентной компании!
При этом как-то обходились без интернета, и это истинная правда… Такие уж дикие нравы были в те времена, не чета нынешним!
Чаще всего собирались в гостях у Яшкиного дядьки – заслуженного сталевара и одного из создателей броневой стали для легендарных «тридцатьчетверок» во время Второй мировой войны. Немало интересных людей приходило на эти импровизированные посиделки, обо всех уже не упомнишь. В частности, была одна весьма колоритная пара, которая, не успев ещё раздеться в прихожей и пройти к столу, уже начинала ссориться друг с другом, не стесняясь окружающих.
– Никакой у тебя, Лизка, культуры! – ворчал супруг, высокий полный старик с большим полыхающим, как флаг над Горсоветом, бесформенным носом. – Деревня ты неумытая…
– Сам ты деревня! – огрызалась супруга. – До сих пор не умеешь себя вести в приличном обществе!
– Я – деревня?! – с пол-оборота заводился Иван Андреевич, а именно так его и звали. – На себя посмотри! Не помнишь, что ли, когда я брал тебя замуж, в вашей деревне никто даже лаптей не носил – только онучи! А в нашей деревне уже, да, люди в лаптях ходили!
– Давай, культурный, снимай свои лапти, вернее, калоши и проходи! – подталкивала его в спину обиженная супруга. Хотя она уже привыкла к этому и всерьёз не гневалась.
Препирательства этих стариков все слушали с улыбкой, но никто не вмешивался и не старался их успокоить. Да и это было, по всеобщему мнению, небезопасно.
Ещё бы – сегодня они уже пенсионеры, а раньше Иван Андреевич был одним из главных НКВДшников в области и, как он нередко любил вспоминать, сразу после войны разоблачил и отправил на эшафот или в расстрельный каземат не один десяток немецких прислужников