подумал репетитор. «Зачёт», – оценил он свои заслуги перед педагогикой. «По сто тысяч на каждого!» – с энтузиазмом воскликнул Тёма. «Тот есть?» – Сергей Алексеевич не сразу и понял. «На каждого гражданина России! По сто тысяч!» – повторил Тёма. «А, это он, кажется, про Олимпиаду. Но, позвольте, какие, к чёрту, сто тысяч? Быть такого не может!».
– Мне кажется, вы ошибаетесь, – не согласился он, невольно втягиваясь в обсуждение. – Сколько, вы говорите, всего израсходовано? … Та-а-к… (он написал цифру на полях тетради) У вас калькулятор есть?.. Впрочем, в столбик надежнее… Хм… Мы не так нули сокращаем, что ли?… сумма действительно значительная получается. Наверное, тут средства и частных инвесторов имеются в виду. Ну-ка ещё раз… Для простоты округлим: скажем, нас сто миллионов. И, скажем, триллион… Триллион – это сколько же нулей?
– Двенадцать, – послышался голос Инны Михайловны, мамы Тёмы, которая вошла в комнату за какой-то надобностью.
Сергей Алексеевич смутился и промямлил что-то вроде: вот, отвлекает сынок от темы. Снисходительного тона, впрочем, не получилось. Наоборот, вышло нечто заискивающее.
– Понимаешь, – делился он с женой в тот же день, – нехорошо как-то получилось. Наверняка мужу вечером скажет: мы ему деньги платим за то, чтобы он правописанию сына учил, а он нули вычитает.
– В самый неподходящий момент вошла, чтоб ей, – подытожил он сокрушенно,
– Не занимайся самоедством, – возразила жена. – Всё будет нормально. Ты только одевайся прилично: не забывай, что встречают по одёжке.
– Понятное дело, – согласился Сергей Алексеевич, – Они преподу, который до меня ходил, по этой причине, кажется, отказали. Какой-то заслуженный учитель, старичок, Борис Матвеич. Юноше, видите ли, не понравилось, что от него постоянно «то щами, то чесноком» пахло. Мать проговорилась. Ты в суп сегодня чеснок клала?
– Это от щей из квашеной капусты пахнет, а я тебе из свежей готовлю.
Сергей Алексеевич для пущей убедительности всё-таки открыл холодильник, достал оттуда кастрюлю, снял крышку и стал нюхать.
– Ты бы лучше оправу для очков себе новую купил, – посоветовала жена, а то носишь – у Бориса Матвеевича, наверное, и то приличнее. У меня же был бонус в салон – так не пошел, упёрся.
– Знаю я ваши бонусы: одной рукой оправу дают якобы бесплатно, второй – к тебе в карман залезают. Я не миллионер, чтобы всех этих проходимцев содержать.
Сергей Алексеевич лукавил: он, как и всякий молодой человек, совсем не был против эстетики, но всё было подчинено заветной цели – покупке нового, уже собственного, а не от родителей, авто.
– У меня в носу ничего там не произрастает? – спросил он. – Представляешь, этот чудак Тёма говорит, что ему очень хотелось выдернуть у Бориса Матвеича торчавший волосок. Когда такое в голову лезет – не корней с чередующимися гласными. Помнишь художника