самого ударного труда можно переродиться в другого человека – физически более крепкого, мужественного, умного, если не прекрасно, то достаточно образованного? С уверенностью сказать нельзя, и всё-таки само решение «переродиться» характеризует его не с худшей стороны. Итак, были взяты у Игоря Д., владельца приличной домашней библиотеки, собрания сочинений Шекспира, Гёте, Шиллера, Достоевского. Больше, наверное, вряд ли можно было осилить за месяц. Для тренировки интеллекта была приобретена четырёхтомная «Антология мировой философии». В дверном проёме, ведущем в «детскую», сооружён турник и подвешена груша, набитая песком. Она создавала неудобства при проходе, но была необходима для того, чтобы костяшки кулаков выглядели «набитыми»: по ним любой посвященный мог сделать вывод о степени готовности их владельца отстоять свои права. А чтобы не поддаться соблазну и отрезать пути к отступлению, Чкалов постригся почти наголо: в эпоху хиппи это был поступок. Ночи теперь проходили за чтением классиков литературы, дни посвящались физическим упражнениям и изучению философии. Впоследствии из всего прочитанного остались в его памяти лишь литературные сюжеты, знания же по философии выветрились довольно быстро. Но что осталось в активе – это вспыхнувшая любовь к Достоевскому, его творчеству. Позже место Достоевского займёт Толстой, чтение текстов которого станет приносить ему бесконечное наслаждение, врачуя душу. В трудные периоды жизни Чкалов мог читать только этого писателя: неурядицы, в которых оказывались его герои, их переживания были близки ему, и своя боль приглушалась.
Месяц прошёл быстро, но подвели волосы – не отросли на должную длину, поэтому выходить «в свет» было всё ещё неудобно, к тому же Чкалов приохотился к ночным чтениям. Общение с великими стало не только наслаждением, но и потребностью. За время добровольного заточения с ним пыталась повидаться Милка – девушка, известная своей привлекательной внешностью и неспособностью противостоять домогательствам ухажеров. Именно ей он был обязан репутацией человека удачливого в любви. Желая увидеть Чкалова «лысым», она явилась к нему и сначала просила, потом требовала, потом умоляла открыть дверь. Он выдержал это испытание с честью – не открыл. Даже пресловутый возраст юношеской гиперсексуальности не смог повлиять на это решение ввиду серьезности задуманного: шутка ли – сделаться суперменом! Справедливости ради надо сказать, что не только это было причиной завидной стойкости: ему было стыдно показаться Милке без длинных волос.
Несмотря на желание стать образованным человеком, добиться этого путём беспорядочного чтения было невозможно, и Чкалов чувствовал свою ущербность перед людьми, получившими системное образование, – теми, кто имел «справку». Но как достичь желаемого человеку, которого из школы гнали за двойки и леность? Шагом к этому стала учёба на курсах иностранных языков