дыра, и опять сверху. Решил папа ночь не поспать – подкараулить озорника. И поймал с поличным. Оказалось, корова к дому подходит, встает свечкой на задние ноги, как коза, другими на стену опирается и ест солому. Низ объедает – верх оползает…
Хитрая лиса
– Бабушка, а про лису расскажи, – попросил я рассказать свою любимую историю.
– Да ты уж слышал про нее сто раз теперь. Ну, слушай…
Однажды дедушка Санек наткнулся в лесу на лисью нору. И принес внукам одного лисенка. Все мы на него умилялись, Славка с рук не спускал. Для житья мы ему в корзинке постелили тряпок. А ночью лисенок вылез из корзинки, забрался в ящик с цыплятами, стоящий в доме, и успел подушить с десяток из сорока, пока я проснулась, встала. Маленький еще, есть толком не умеет, а шейки поперекусывал. А жили мы очень голодно, с этими цыплятами столько надежд связано было. Дед Санек огневался страшно, хотел в бочке на дворе утопить, а я говорю:
– Нет уж. Живого нашел – живого и вези туда, где взял.
Заспорили. Ребятишки проснулись, расплакались: лисенка жалко. В общем, уговорили они нас оставить его. Лиса эта выросла, вместо собаки жила при дворе в конуре. Куры наши расплодились, яички стали нести. Ночевали они в курятнике, днем по двору бегали, червячков копали. Но с какого-то времени стали у нас курочки пропадать. Отродясь в нашей деревне воров не было. Догадывались мы, что лиса к этому причастна. Но как она до кур добирается, сидя на цепи? Птицы к ней же не подойдут – боятся. Разоблачил папа злодейку. Лисонька смекнула, что когда я курам горсть зерна сыпану – они кидаются клевать. Однажды дед Санек подглядывает из сарая. Лиса туда-сюда осмотрелась: никого нет. Она лапой швырь землю – куры бросились клевать: привычка у них кидаться на то, что швыряют. Рыжая хвать одну курицу – и в будку. А в конуре, оказалось, разбойница косточки и перья закапывала. Никаких следов. К тому времени все уже к плутовке привыкли, привязались, и расстрела из папиного ружья она избежала. Так и жила в конуре до самой своей лисьей смерти.
Шутник был дед Санек сильный. Славка весь в него. Мужики на проулке, бывало, встретятся, разговаривают, кто чем коровку подкармливает кроме травы, а папка подойдет, вставит словечко:
– А моя корова комбикорм не ест вообще!
– Это почему же она у тебя, дед Саня, не ест?
– Да не даю я ей, нет у меня комбикорма. Это вам в колхозе выписывают.
Однажды проходил мимо мужиков у конторы. Кто-то спросил:
– Санек, ты что такой веселый?
– Да радуюсь тому, как сейчас тещу свою обманул!
– Как же ты ее объегорил, такую мудрую?
– Я иду, она спрашивает: «Санек, блины хочешь?» Я говорю: «Не-а». А у самого слюни текут…
Славку дед Санек больше всех любил, они неразлучны были. А вообще, жили мы очень дружно. Летом все вместе – на огороде, на сенокосе, на картошке. Часто песни играли вечерами (у нас так говорят: не «петь песни», а «играть песни»). Зимой темнеет рано, вечерами впотьмах делать нечего. Тока тогда не было, мы лучину зажжем,