Ты, наверное, изучал философию? – трепетным голосом спросила Поппея.
– Да, я изучал философию у сведущих риторов.
Она изнывала от желания. Её рука сама собой поднялась и указала на то, что она старательно показывала Иосифу.
– Что говорит твоя философия, при виде сего предмета? Или ты его не видишь?
– Я приступлю к его созерцанию в своё время.
– Но, по-моему, оно наступило.
Поппея чутко прислушивалась к его прикосновениям и немедленно выполняла приказы его рук, торопливо перемещалась на ложе. Её сердце трепетало в груди. Она уже не осознавала саму себя. Как вдруг патрицианка вскрикнула от неестественного состояния своей души, как если бы она летела с огромной высоты вниз. Она забилась в объятиях Иосифа.
– Я разобьюсь! – Испуганно вскрикнула Поппея.
– Чтобы этого не произошло, схватись за меня.
Патрицианка сильно обхватила его тело руками и ногами.
– Поппея, я удержал тебя?
– Не надо. Мне нравится этот полёт. Я никогда не летала, – ответила она с такой нежностью в голосе, как если бы он лишил её невинности.
Чтобы продолжить хитрую игру, он делал движения, словно хотел прекратить свои действия, и Поппея, смеясь, быстро говорила:
– Нет – нет. Не смей. Не прерывай мой полёт. Я приказываю.
И он греховным голосом шептал на ухо красивой женщине, шептал тихо-тихо:
– А разве не я тебе приказываю?
– Да, ты мой повелитель.
Иосиф говорил с Поппеей двусмысленно, и этот разговор, учёный, ей очень нравился. Она озорно смеялась, по-прежнему находясь в полёте, удивляясь тому, что разговор усиливал чувство полёта. Её тело трепетало в руках Иосифа. Он поворачивал Поппею мягко и осторожно, чтобы видеть, как его предмет входил в роскошное тело женщины, входил то медленно, то стремительно. Поппея сладко стонала, говорила глупости невероятные, подавалась к нему, быстро переступая коленами, боясь, что он мог лишить её полёта, когда он отодвигался от неё. Но он это делал для того, чтобы смотреть на сокровенное место женщины, которое имело огромную власть над мужчиной, которое всегда превращало мужчину в слабого человека, низвергало его вниз, в ничтожество. Однако сейчас Иосиф любовался им.
Только потом, когда они забрались в бассейн, Поппея вспомнила, кто она, и холодным голосом спросила, надменно глядя на Иосифа:
– Какая у тебя просьба к Луцию Агенобарбу? – Она внимательно выслушала его и властно сказала: – Сейчас поедем в Бавлы. Но не на повозке, а верхом. Он что-то придумал, а я хочу знать. Беги за мной.
Спустя десять минут, ворота дома быстро открылись, и на улицу галопом выскочила группа всадников. Впереди скакали телохранители Поппеи и трубач, который непрерывным сигналом трубы предупреждал праздно гулявший народ об опасности быть раздавленным конями. Но люди спохватывались поздно и получали по головам удары плетью. Они с проклятиями отскакивали в сторону и кричали,