пришелся мимо жилых объектов, в стороне… Я думаю больших жертв нет, если кто и попался, то такие же случайные путники как мы, в переходах между участками батальонов. А откапывать кого-либо после таких взрывов и обвалов бесполезно, уже проверено. Верная Смерть! Попытаемся, конечно, пройдемся…
– Тогда чего ждем? Идти нужно…
– Нет, переждем… Нам сейчас высовываться нельзя!
– Почему? Тут каждая минута дорога…
– Вот именно! Рано! Сейчас опять серия подрывов прокатится, как гром по небу… Это тоже игра! Хитрая, с саперами, с псами этими инквизиторскими! Я их уже выучил. Как, когда и сколько они обычно закладывают и рвут… Они не сразу все подрывают. Ждут… Когда все угомонится, потом опять, следующая волна. Бывает закладывают в шахматном в порядке, чтоб сбить с толку… И время разное до нескольких часов тянуть могут со следующими взрывами. Изоляются, твари!
– А вдруг нет? Да и сидеть на одном месте тоже опасно. Надо двигаться!
– Наоборот! Здесь сейчас зона тихая и мертвая, уже все разворочено. Взрывы дальше пойдут. Они выделили квадрат и будут его обрабатывать! А нам повезло… Мы почти в эпицентр попали, еще немного бы и все! Бог подземелья нас хранит…
– Бог? Ты же политрук, Александр? – смеется Немцов, – Не порядок…
– Все нормально, – улыбается Сариков, – это типа наш божок, социалистический, не поповский, а античный, из племени древнегреческих титанов. Сложенный из духа непокорных! И из нашего тоже… Смекаешь, курсант?
– Вроде того… Только все это не наше…
Несколько мощнейших взрывов, почти сливаясь в одну адскую какофонию, сотрясают тело каменоломен. Но уже немного в отдалении от того, где сидят красноармейцы. Тем не менее страшный грохот разрушения гуляет в замкнутом лабиринте, как разъяренный дракон, выжигая все живое…
– Вот тебе и результат, и доказательства… – горько усмехается Сариков, – Война суеты не любит, запомни, Коля! Тут как на охоте… Кто дольше выждал, у кого нервы стальные, тот, считай и победил! Такая брат, наука!
– Ясно. Тут чему только не научишься! Такому, чего раньше и помыслить не мог…
Гул гибели, рвущийся из черноты коридоров, не стихает, а почему-то наоборот нарастает, прокатывается неистовой бурей, кажется, что сейчас рухнет все, и то, что сверху, и любая поверхность, основание снизу… Окружающее превращается в ожившую бешено пляшущую Пропасть. Где теряется абсолютно все, что было прежде.
– Ну и свистопляска! – выдыхает Немцов, вжимаясь в стену, – Конец света, не иначе… Все разлетается на куски! Адская сила беснуется… Ни хрена не видно! Как мы еще тут в норке своей держимся…
– Ничего! Любой ураган, любой ветер всегда стихает! – стряхивает с себя известковую крошку Сариков, – Всякая ночь не длится вечно!
– Кроме нашей подземной… Тут вообще все остановилось! И жизнь, и время, и все процессы и законы.
– Это так кажется… Жизнь