чьи-то слова случайные,
за чью-то непрочную дружбу.
И бьемся о них, как о камни,
клянемся и зарекаемся,
и, наскоро вылечив раны,
ступаем на те же грабли.
А те, что необходимы, —
они порой рядом с нами,
толкаемые, гонимые,
не узнанные сердцами.
Льды
Загляну в твою душу – увижу снега,
бесконечность из льдов и торосов.
Мы с тобою на разных теперь берегах
ловим свет отраженного солнца.
То, что прочным казалось, шагнув с высоты,
разлетелось на сотни осколков.
И мы молча стоим на краю пустоты.
А во льдах отражается солнце.
Утверждение отрицанием
Ты ко мне прорываешься снова
неотступным пунктиром реклам,
ветерком из распахнутых окон
и пронзительной трелью звонка.
Неотправленных писем строчками,
неотвязным мотивом внутри,
электричкой последней полночной,
что со свистом навстречу летит.
Ты во мне утверждаешься четко
в каждом жирном газетном столбце,
в каждой чашке (какой по счету?)
опротивевшего латте.
Ты во мне водворяешься прочно:
так фундамент скрепляет цемент,
каждым лыком в строку́ (нарочно),
каждым брошенным новым НЕТ.
И сбываешься отрицанием:
всем несказанным своим ДА,
через годы и расстояния
вездесущим во мне всегда.
«Снится мне часто теперь…»
Снится мне часто теперь
город чужой и дальний,
в мареве зыбком мечеть,
крик муэдзина печальный.
В знойном дыхании юга
город, оплавясь, стоит.
Улиц, спеленутых туго,
яркий цветной лабиринт.
Может быть, Вы сейчас
в дебрях того лабиринта,
где, в закоулках таясь,
время плетет паутину.
Помните: с Вами и я,
где б Вы теперь ни ступали;
я, Вас незримо храня,
Вашим жива дыханием.
Если ж прервется нить
(мы над судьбой не властны) —
я все же буду жить,
пусть и в ином пространстве:
в легком порыве ветра,
в теплом весеннем дожде,
нежной снежинкой первой
к Вашей прильну щеке.
Если ж, багрянцем горя,
лист к Вам кленовый прибьется —
это душа моя
Вашей на миг коснется.
«Уже облетели последние листья…»
Уже облетели последние листья.
На влажных газонах – от инея проседь.
И как-то легко, без особых усилий,
свои уступила позиции осень.
Просыпется неба свинцового тяжесть
летящим по ветру серебряным пухом,
и станет далеким, смешным и неважным,
что осенью мы разминулись друг с другом.
Внутри и снаружи
Ломались отраженья у воды,
и