аллеях,
синим дымом костров,
бронзу листьев спаливших дотла.
Я останусь в тебе позабытой любовью твоею:
всей любовью своею,
что сбыться никак не могла.
Осеннее
Вновь пройди по забытым аллеям,
в своей памяти воскреси
сумасшедшее сердцебиение,
прелый запах опавшей листвы.
И в прозрачности этой осени
вмиг истаявшие слова,
что из сердца наружу бросили
мы с тобою бог весть когда.
И, ловя той поры забытой
ускользающий смутный сон, не грусти,
в жизни всё повторимо:
осень эта… и чья-то любовь.
Мигрень
Градус моего веселья упал до нуля,
и на улице тоже похолодало.
Хочется, отхлебывая коньяк,
завалиться под теплое одеяло.
Наплевать на завтрашние дела,
на невымытую с вечера посуду.
Хочется просто закрыть глаза,
а открыть их уже в Гонолулу.
И сидеть в прибрежном уютном кафе
с запахами ванили и водорослей,
цедя уже третий по счету коктейль,
и смотреть сквозь очки на площадь.
И забыть, что есть осень, тоска, мигрень
и холод вот этот чертов…
Но ты не звонишь уже третий день.
И я до костей продрогла.
Без любви
К нам приходит любовь теперь только во снах —
поправляет подушку и снова стремится за дверь.
Мы когда-то прогнали ее в сердцах,
и она ни на грош нам не верит теперь.
Мы живем без любви в узком мире закрытых границ,
и сжимает тиски незаметно и буднично ЗАВТРА.
Мы, казалось, привыкли.
Но только в мелькании лиц
с непонятной тоскою кого-то всё ждем постоянно.
Серые катились привычно дни,
и с другими на кухне мы пили вино и чай,
и опять не тех прикармливали с руки,
и совсем не тем говорили: «Прощай».
Подари мне немного вечности
Подари мне немного вечности,
беззаботности и беспечности,
всё, что было когда-то обещано,
и не сбывшееся потом:
моря рокот усталый вечером,
чай с малиновыми веточками
и тепло твоих губ обветренных
на прохладном плече моём.
Мне достаточно будет малости:
просто вместе быть тихой радости,
двух-трех слов, мимоходом сказанных,
не рассчитанных на ответ,
молчаливой твоей благодарности,
всей сегодняшней этой данности,
у которой, пусть даже окажется,
продолжения в будущем нет.
Подари мне немного вечности….
Пенелопа
Где-то белую пену барашков срезает безжалостно киль,
соль саднит на губах, и пробито ветрами пространство.
Я в покоях одна, и в руках моя тонкая нить,
и мое полотно с каждым часом становится краше.
Ждут внизу женихи,