наволочки, так и осталась вмятина от головы моего школьного друга.
Осмотр следующей комнаты сразу навел на мысль, что она Мальвинина. Все аккуратно прибрано, возле полутораспальной кровати, застеленной плюшевым китайским пледом, тумбочка из орехового дерева, на ней кроме затейливой бронзовой лампы корвалол, валидол и очки. Особого интереса у меня тут не возникло.
А вот и комната, где, по словам Рудольфа, провела ночь без вести и при странных обстоятельствах пропавшая Галина Луговичная. Разложенный велюровый диван, постельное белье опять же шелковое, подушка одна, на полу ковер с длинным ворсом, на нем валяется сложенная вчетверо газета и, далеко один от другого, розовые тапочки с отделкой из крашеного меха песца.
Я подняла газету. Наша местная «Кому что», сплошные объявления и реклама. Перегнута на странице под заголовком «Аренда дач и садовых участков», ниже – рубрика «Куплю». Зачем она понадобилась Галине? Я бросила газету «на место», на пол, и вернулась к Мальвине Васильевне.
Она уже успокоилась и снова рассматривала свои ногти. При моем появлении мать Рудика с какой-то надеждой заглянула мне в глаза, словно спрашивала: «Так вы нашли убийцу?»
– Вы говорили, что оперативники произвели у вас обыск. Но я почему-то не вижу следов их деятельности, – сказала я, стоя у порога.
– Я немного прибрала за ними. А было как Мамай прошел. Орудие убийства искали. Из дома все ножи унесли, хлеб отрезать нечем! Все ящики выдвинуты, все высыпано, перевернуто… Страшно смотреть. Я просто напихала все обратно, даже не раскладывая, и кровь замыла. А к Рудику меня так и не пускают, – вдруг пожаловалась Луговичная, посчитав, видимо, что за эти труды ей немедленно должны были дать свидание с сыном.
– А что же кровати не застелили? – поинтересовалась я и присела на край дивана недалеко от Мальвины Васильевны, отметив про себя, что о хлебном ноже ей ничего пока не сказали. Тайна следствия!
– Кровати? Не знаю, – слегка пожала она плечами, как бы удивляясь самой себе. – Руки, наверное, не дошли. Я ведь как сомнамбула сейчас. Даже есть ничего не могу. Только чай и кофе пью. А вы, может, хотите чего? Кофе сварить вам? – спохватилась она, привставая.
– Нет, спасибо, – живо отказалась я, остановив ее. – Лучше скажите, чего не хватает из вещей Галины? То есть в чем она могла быть на момент исчезновения? И не пропало ли чего ценного из квартиры?
– А это мы с Рудиком уже определили. Нет только ее домашнего халатика. А вещи все целы, я Галин гардероб хорошо знаю, и золото ее все на месте, и деньги, и ценности, и оба паспорта. Наш и заграничный, – пояснила она о документах. – Милиции все так и сказали. Нас уже спрашивали.
– Какой был халатик?
– А розовенький такой. Пеньюар скорее. Из тонкого батиста, почти прозрачный, длинный, расклешенный, на вороте выпуклые белые розочки, – с удовольствием стала описывать Луговичная, жестами демонстрируя на себе фасон. – Дорогой, кстати. Фирмы «Шанель». Галя вообще покупала