на краю тонкого матраса и смотрю на кривые половицы, словно ожидая, что земля разверзнется и поглотит меня. Я не хочу подобной участи для Мэй. И для родителей.
Я не хочу этого для себя.
«Все, чего мы хотим, – чтобы ты выжила».
Я делаю глубокий вдох и провожу пальцами по волосам. Я умерла в восемнадцать лет. Я была убита.
Не уверена, что во мне заложена функция «выжить».
– Жалость к себе лишь усугубляет головную боль, – неожиданно говорит Гил.
Я вскакиваю от испуга и прижимаю руку к сердцу.
– Боже! – восклицаю я, а затем указываю на дверь. – Разве в загробной жизни не принято стучаться?
Гил снисходительно приподнимает бровь:
– Здесь нет никаких богов. Только Четыре адских герцогства.
– Удивительно, – саркастично отзываюсь я. – Но тебе удалось подобрать именно те слова утешения, в которых я нуждалась.
Он молча смотрит на меня.
Не выдержав молчания, я нарушаю его первым пришедшим в голову вопросом:
– У вас тут кровати? Не думала, что после смерти необходимо спать.
Он сжимает губы в тонкую линию:
– Нам и не нужно. Но то, что ты лишилась физического тела, не означает, что твой разум не верит, будто оно все еще есть. Ты устаешь по той же причине, по которой все еще мучаешься от головной боли: твой разум все еще выдает привычные ему реакции.
– Значит, это нормально? Чувствовать усталость?
На его лице не шевелится ни один мускул.
– Это слабость, которую большинство из нас побеждает.
Слабость. Я прикусываю губу.
– Значит, ты не спишь?
Он пересекает комнату, скользя взглядом по книгам в кожаных переплетах на ближайшей полке.
– Я не спал уже несколько жизней.
Вчитываясь в названия, выполненные золотым тиснением на каждом корешке, он резко вдыхает, а затем проводит рукой по взъерошенным каштановым волосам.
После чего опускает руку, расправляет плечи и поворачивается ко мне:
– Анника попросила узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. Того, что поможет тебе чувствовать себя здесь как дома.
Я задумываюсь на мгновение, а затем выпаливаю:
– Если она чувствует себя виноватой за произошедшее ранее, то передай ей, что мне не нужен подарок с извинениями. Она беспокоилась о своей семье. И я понимаю это, хоть и не согласна с ее методами.
– И все же ты злишься.
Он расхаживает по комнате как человек, которого слишком долго держали взаперти, и с отвращением взирает на скромную обстановку.
– Неужели ты бы не поступила так же, чтобы защитить тех, кто тебе дорог?
Я пожимаю плечами:
– Хочется надеяться, что я смогла бы защитить их, не причиняя вред другим людям.
– Выживание и благородство редко идут рука об руку. – Гил останавливается и склоняет голову, отчего тени под его глазами становятся темнее. – Иногда приходится совершать плохие поступки