хуже.
Анника проводит рукой над осколками чаши, и они поднимаются в воздух, подплывают ко мне, а затем опускаются на стол. Еще одно движение руки, и осколки соединяются, пока не остается ни одной трещинки.
Чувствуя, как горят уши, я поднимаю яблоко и кладу его обратно в чашу.
– Нечасто встречаются люди, которые совершенно не могут контролировать свое сознание, – спокойно признается Анника, разрушая повисшую тишину. Взгляд ее янтарных глаз встречается с моим. – Возможно, тебе стоит задать себе самой вопрос: «А хочешь ли ты этого?»
Я перевожу взгляд на стол.
– Как я могу этого хотеть? – охрипшим от переизбытка эмоций голосом спрашиваю я. – Меня вообще не должно быть здесь. Я должна быть жива.
Анника обходит стол и кладет руку мне на плечо.
– Смерть принять трудно, даже когда мы считаем, что по ту сторону нас ждет рай. Но, попав сюда, ты очутилась на поле битвы. – Она улыбается. – Так что неудивительно, что ты растерялась.
– Я провалила ваше испытание, – с грустью отмечаю я.
– Но это не означает, что ты не можешь попытаться еще раз.
К нам подходят Ахмет, за ним Тео и Шура. Взъерошенные волосы Ахмета аккуратно причесаны, но взгляд такой усталый, будто он давно не отдыхал.
– Тебе просто нужна небольшая помощь. И немного времени.
– Верно, – соглашается Шура. Ее розовые волосы собраны в неряшливый пучок. – Но ты хотя бы смогла сдвинуть чашу. Было бы намного неудачнее, если бы вообще ничего не смогла сделать… что? Почему вы так на меня смотрите? – Она хмурится и смотрит в широко раскрытые глаза Тео.
Я вздыхаю:
– Я задела чашу рукой. Так что это не считается.
Шура бормочет извинения и закрывает рот рукой.
– Не переживай. Мы не бросим тебя, – говорит Тео. – Теперь ты одна из нас.
Анника кивает.
– Он прав. Сопротивление будет ждать столько, сколько нужно.
Мои плечи опускаются. Под их взглядами я не могу избавиться от ощущения, что они видят перед собой кого-то другого. Того, кого не существует. Кого-то сильного и способного сражаться, когда придет время.
Но я не хочу сражаться. И если появление способностей означает, что мне придется учавствовать в войне, то, возможно, не так уж и плохо, что я провалила испытание Анники.
Я сжимаю губы, опасаясь, что, если признаюсь в своем страхе, он совершенно выйдет из-под контроля.
– Знаешь, ты могла бы попрактиковаться с привычными тебе вещами, – предлагает Шура, а ее серые глаза устремляются к Аннике. – Мама научилась контролировать свое сознание, выращивая цветы.
– А я – пока пытался зажечь свечу, – говорит Тео. – Мы можем принести коробку с разными вещами к тебе в комнату и поискать там что-нибудь подходящее.
– Если вы и дальше будете ходить вокруг нее на цыпочках, она ничему не научится, – резко обрывает его Гил.
Я поднимаю глаза. Гил стоит рядом с Ахметом, его шоколадные волосы зачесаны набок, а руки спрятаны в карманах. Наши взгляды встречаются, и