ночи за ним признавали, ведь править умел и раздоры судил честь по чести. Собрались внуки-правнуки, правители соседние да людишки с мошной потяжелее – решили, лечить старого надо. Кликнули знахарей со всей округи. Ох и обкормили же порошками заморскими, благовониями обкурили. Но, как назло, ничто силу так и не вернуло. Ещё пуще сгорбился ярл. И тут пришла к нему старуха в рваном рубище, внесла в грязных ладонях кубок литого красного золота. «На, – говорит, – владыка, вина испей! Я от тебя трёх дочерей ещё молодкой понесла. Надо и за добро ответить».
Загорелись глаза ярловы. Не дыша, чашу испил. И уснул прямо на троне.
Тут уж хотели старуху и кончить. Вдруг правителя отравила? Однако решили до утра подождать. Утром же ярл проснулся, каргу, стало быть, и отпустили. А он и молвит: «Приходили ко мне ночью боги. Пришёл Один и сказал, что поход великий, где один десятерых сражу, мне всю силу без остатка вернёт. Сказал, что в Вальгалле пировать молодым буду. А я ему – для похода враги нужны, а их у меня нет. Все соседи кругом родичи. Тут Тор пришёл – поглядел на меня, ухмыльнулся только. А последним, как есть, явился Локи. И дельную штуку предложил. Иди, говорит, на север, там у оленей как раз гон начинается, приглядись что да как у них – может, и поможет что».
Вот и двинулся согбенный дед по совету Локи на северную заимку. Вернулся спустя день, мешок мухоморов и мех с чем-то изрядно вонючим принёс. Хлебнул – и тут же духом воспрял, аж двоих молодок в покои затребовал. Стоны, крики, скрип ложа – на всю округу! Так неделю длилось. Вонь питья ярлова стояла на все покои. Но молодки уходили довольные и одарённые. Кто бусами, а кто и пригоршней золотых. Мех, однако, к концу подошёл.
И взялся ярл за варево. В дорогущем франкском грибочки выварил! Пил не переставая, а нужду в тот же вонючий мех справлял. А потом уж из него допивал.
Так прошёл год. Расправились старческие плечи, глаза прояснились, говорят, даже зубы заново выросли. Только вот началась междоусобица у соседей. На ней и полёг первый берсерк, говорят, с собой сотню прихватив. А за смелость его, а ещё за совет Локи – весь род его с тех пор оленьим зовут. А самого ярла иначе как Оленем не поминают…
Однорукий детина хотел продолжить рассказ, но мой смех сбил его с мысли. Я ж не просто смеялся, гусем гоготал! Слёзы текли по сизому носу. Отсмеявшись и отдышавшись, я заявил:
– Ох и насмешил, отрок! Ох и интерпретация. Лосём! Лосём того ярла прозвали – за тупость! Это ж надо додуматься – советам Локи следовать. А ещё за то, что это лоси перед гоном мухоморы жрут и мочу друг дружью лакают. История-то в самом деле вот какая. Та бабка старая трёх дочерей-то понесла, да все мёртвые родились. Вот и думайте, что за вино в том кубке обреталось. Как старый не кончился – то, наверное, одному Локи и ведомо. Добрые родственнички владыку бесчувственного в ближайшее урочище выкинули, волкам на поживу. И по лесу ярл неделю слонялся. Вернулся – перед входом полбурдюка мочи вылакал. Как набирал, даже я не знаю. Может, мох отжимал, может, лося убил да слил. Так вот вылакал и десятком грибов заел. Шасть в ворота, а там друзья-соседушки, родня-соратнички уже челядь насилуют,