как на море, но и не обжигающе сухой, как в степи, грудь дышала легко, без усилий приподнимала тяжелые латы, раздвигала пластины доспеха.
Деревья обступили приземистые, с растопыренными толстыми ветвями. Протоптанная дорога почтительно обходила могучих исполинов, самые древние могли видеть еще Славена или Вандала, а то и Скифа…
«Нет, – напомнил себе Олег с горечью. – Слишком много веков прошло. Не осталось тех деревьев, что помнят Скифа, Агафирса, Гелона… Рассыпались от старости даже внуки тех дубов, что в молодости видели скачущего по этим местам Колоксая…
И только горы, уже изрядно постаревшие, еще могут вспомнить троих диких невров, что однажды вышли из Леса! И которые изменили мир».
Томас любовно потрепал коня по шее:
– Крепкие кони в этом королевстве! Как, говоришь, называется?
– Все равно не запомнишь, – буркнул Олег, недовольный, что выдернули из глубоких воспоминаний. – Что за память у тебя? Видать, часто по голове били. И крепко.
– Ничего, – сказал Томас неунывающе, – у меня голова крепкая, как старый англский дуб. А кони здесь добротные. Не коротконогие лошадки степняков, даже не быстрые и горячие кони сарацин, которые умрут, если на них сядет достойный рыцарь в полном доспехе…
Он пустил коня в обход целой семьи ежей. Те топали через поляну по-хозяйски, домовито. У каждого на спине были наколоты грибы, лесные груши, даже самый маленький гордо тащил большой желтый лист. Пусть бесполезный в хозяйстве, но вряд ли старшие об этом скажут – пусть малыш приучается к труду.
Дорожка в лесу петляла узкая, приходилось ехать цепочкой, оружие держать близко от ладоней. Рыцарь ехал впереди, забрало было поднято, но синие глаза холодно и прицельно осматривали дорогу впереди, а уши, даже закрытые шлемом, ловили шорохи по обе стороны дороги. Яра ехала следом, он чувствовал ее взгляд. Его спину то окатывало холодом, то он чувствовал такое внезапное тепло, что потел, под мышками взмокало. Иногда железо начинало жечь, словно на спину высыпали горсть углей.
Калика ехал, чуть поотстав. Его лицо было сумрачно, он мыслями был где-то далеко, но, как заметил Томас, руки были близко к швыряльным ножам, он даже в глубокой задумчивости выглядел опасно, как шаровая молния.
Томас с легкой насмешкой поглядывал на мелкие села, мимо которых проезжали:
– Чем ближе к Северу, тем проще города. Деревянные частоколы! Не Рим, не Константинополь…
– Что Рим, – ответил Олег нехотя. – Отечество сильно людьми, а не крепостными стенами. Вон Спарта нарочито не ставила городской стены! Мол, нет лучше защиты, чем доблесть свободных жителей. А Рим блистал, пока был свободен, пока не принял рабскую веру. А какие из рабов защитники? Они тут же передоверили охрану своей страны диким варварам.
Томас нахмурился:
– Не таким уж варварам…
– Всяким там англам да славянам, – сказал Олег язвительно. – Славяне Юстин да Юстиниан строили и писали законы, даже юстиция пошла от Юстиниана, Доброгост создавал новый флот и новую армию, англы…
– Ну