Амирона ты лучше забудь, – усмехнулся Нуф. – Здесь правят другие боги. Сикелия это земля Омара, Икеруна, Негивгая. Еще – серкетов.
– Кого-кого?
– Кто-то их Скользящими называет. Жрецы бога-самума. Страшные люди, не от этого мира точно. Абир рассказывал, что раньше именно они правили городами Сикелии, хотя формально власть оставалась у купцов. А потом у них произошел раскол, который закончился войной. Это случилось, как раз перед приходом драганов. Выжившие серкеты удалились в пустыню и стали отшельниками, но некоторые остались в городах, сохранив знания, которыми их одарил Негивгай. Так вот, по слухам, тот иман из Балидета, к которому мы едем, на самом деле, один из Скользящих.
– И дядя думает, что Негивгай рассказал ему, как вернуть свет слепому? – ехидно спросил Арлинг.
– Серкеты хорошо хранят свои тайны, – вздохнул Нуф. – Мы к иману уже не первый раз ходим, да все без толку. Может, в этот раз сработает.
– Правда? А я думал, вы в Балидет из-за меня плыли.
– Нет, то есть да… – Нуф сбился и, спохватившись, сердито загремел ложкой. – Конечно, из-за тебя! Раньше Абир к нему просто заглядывал, ну там по-дружески, а сейчас – по делу.
У Арлинга на языке так и вертелся вопрос о том, что еще хотел узнать дядя у таинственного имана, но тут заскрипела дверь и послышался раскатистый голос Абира. Дядя смеялся и, похоже, был доволен.
– Нам сегодня чертовски везет, – заявил он с порога. – Во-первых, мы достали свежего пива, а во-вторых, нас возьмут в караван почти бесплатно. Один купец уезжает завтра в Балидет, и ему нужны люди с мечами. Морского ежа мне в печень, если вру, но с этой ярмаркой мы могли застрять в Самрии на неделю. Звезды тебе благоволят, парень. Верь мне, чудо случится!
Дядя от души хлопнул его по плечу и завалился на тюфяк.
– Выезжаем на рассвете, ребятки. Глотать дорожную пыль придется долго, так что наслаждайтесь цивилизацией. Кровати не скоро увидим.
Гастро и Марус ту же последовали примеру капитана – по комнате поднялись волны зловония, исходившие от «кроватей». И хотя Арлинг на грязные матрасы ложиться не собирался, места для него не осталось. Может, дядя решил, что он должен присоединиться к кому-нибудь из них? Впрочем, ответ был прост. В новом мире не было сына Канцлера. Остался лишь слепой, который по милости своего родственника получил надежду на спасение. И эту милость следовало принимать смиренно.
Очень скоро Регарди познакомился с еще одной особенностью сикелийской погоды. По мере того, как пива становилось все меньше, а разговоры пиратов громче и откровеннее, стена, у которой сидел Арлинг, начала остывать. Неожиданной прохладе он радовался недолго – достигнув приятной температуры, поверхность камня вдруг стала леденеть. Регарди терпел до тех пор, пока не застучал зубами от холода. Решив, что оставшееся здоровье нужно беречь, он отбросил брезгливость, и, нащупав тюфяк Нуфа, заполз к нему на кровать. Юнга