себе в блокнот. Светлая морщинистая кожа, прямые седые волосы и густая борода, указывали на его почтенный возраст, и даже, несмотря на большую разницу в годах, он был очень близок молодому поколению студентов, и считал их своими друзьями, наверно потому, что и сам, за время своей научной деятельности, успел побывать учеником у пятнадцати блестящих ученых мужей, среди которых особо выделялись Докучаев, Менделеев и Вагнер.
Он был одним из тех, кто согласится на любую помощь, ради жажды приключений, ну, и отчасти, еще это было обусловлено, его безудержным желанием, пополнить свой внутренний багаж новыми знаниями.
– Милостивый государь, Владимир Владимирович! Здравствуйте! – не без смущения поздоровался я.
– Вы по какому вопросу? – не поднимая головы, отозвался профессор.
– Владимир Владимирович, это я, – Миша Зиновьев!
– А-а-а, Миша, проходи! – с торжеством в голосе ответил профессор, и закрыл тетрадь с записями, отложив ее в сторону. – Рад тебя видеть. Присаживайся. Не случилось ли чего?
– Случилось… еще, как случилось!
– Коли что серьезное произошло? – поспешил поинтересоваться Владимир Владимирович. – Ну, ничего, ничего! Ты рассказывай, все рассказывай, если не я, то кто еще тебя выслушает.
С Романовым Владимиром Владимировичем, мои отношения завязались, когда я был еще студентом Московского Императорского университета, а точнее, в момент защиты своей дипломной работы, посвященной классификации минералов, предложенной Якобом Берцелиусом в 1824 году. Я до сих пор помню, какое сильное, первое впечатление, на меня произвела наша встреча. Разумеется, это произошло потому, что он был моим экзаменатором, которого я, в своих мыслях наделил всевозможными качествами и знаниями присущими профессорам Императорского университета. На деле же, Владимир Владимирович оказался куда умнее, чем я мог себе тогда вообразить. Он полностью был пропитан знаниями и сиял от этого, чем и привлек мое внимание.
Профессор встал, и налил себе стакан воды, а я вспомнил о главной цели своего визита:
…«Еще с минуту я наблюдал за любопытными метаморфозами, которые происходили с его телом, а потом он замер, словно в конвульсии и вдруг резко протянул мне серо-зеленый минерал. И, как только я взял его в руки, то тут же понял, что это не просто камень, ведь обыкновенный камень не может быть таким теплым.
На первый взгляд, это было похоже на простой серый голыш, в более точном смысле этого слова, – небольшой, серый минерал с зеленовато золотистыми вкраплениями по всей поверхности. Но, он был теплый! Наверно, в нем таилась неведомая и тайная жизнь.
Мной овладело состояние крайнего возбуждения, а единственная мысль о путешествии, выжигала мозг изнутри. Нет! Она не пропала, наоборот, облекаясь понятными мне символами и образами, она словно струилась через этот загадочный минерал, будто, это был сказочный переводчик информации, переданной мне коричневым обитателем шара»…
Чтобы