точно – я была ее цветком.
Городское кладбище находилось далеко, автобус туда ходил плохо, и обычно мы добирались пешком. Сначала меня брали с собой в коляске, потом я вышагивала своими ногами. Мы очень часто ходили на кладбище к Борису. Я хорошо помню, как менялись цветы в зависимости от времени года. Бабушка никогда не плакала. Где она взяла силы, чтобы после гибели сына сердце опять забилось и вернулось к жизни? Наверно, так могут только «горные звезды».
Бабушка родилась в городе Иркутске, на берегу Ангары, еще до Октябрьской революции, в семье главного инженера железной дороги Владимира Попова и операционной медицинской сестры Генечки. Позднее Генечка погибла от руки офицера: в операционной, он был не в себе, она пыталась его успокоить… такое могло случиться и на войне.
Владимир отказался уезжать со старшим детьми во Францию, чтобы не оставлять могилку своей так горячо любимой Генечки, ну а моя бабушка не оставила папу и осталась с ним в стране с непонятным будущим. Они остались вдвоем, словно бумажные змеи, попавшие в самый центр урагана.
Она была младшим, четвертым ребенком. Город процветал на российско-китайской торговле и на сибирской золотопромышленности. Сейчас я очень жалею, что слушала бабушкины рассказы не очень внимательно. Мне казалось, что я еще успею все услышать, все запомнить. Типичная ошибка детей и молодых людей – не верить, что взрослые или уже пожилые люди могут рассказать что-то интересное.
Бабушка училась в пансионе благородных девиц с четырех лет, носила корсет и была настоящей барышней, у которой гувернантка говорила на двух языках – немецком и французском. Мне трудно представить бабушку в роли забавной, веселой и хулиганистой девочки с туго затянутой талией. Девочек, которые провинились в течение недели, наказывали: надевали в пятницу вместо белого передника полосатый, и все смеялись и кричали:
– Пятница-полосатница.
Бабушка это слышала часто.
На каникулы девочек забирали домой. Дом был огромный. За общий стол маленьких детей не сажали, им накрывали отдельный стол, и это было хорошо, потому что бабушка не любила суп и выливала его в рядом стоящий цветок, пока тот не начал чахнуть. Хулиганка.
Их семья имела в тайге заимку, и папа очень любил охоту. Он часто брал с собой младшую дочь. Бабушка била белку в глаз, а я всегда об этом помнила и старалась на всякий случай не получать плохих оценок. Она была метким стрелком. Осенью собирали кедровые орехи, сушили, складывали в мешки и ставили в кладовку. Процедура была такой: к кедру привязывали специальную доску, оттягивали ее и отпускали, внизу расстилали брезент – и орехи падали на него. Это я очень хорошо запомнила, и даже ощущала еловый запах во время рассказа. Бабушка скучала по тайге, и мы с ней очень часто ходили в наши Балашовские леса за грибами и за ягодами.
Однажды после охоты остался маленький медвежонок, которого приручили, и он жил у них во дворе, для него построили специальный сарай. Работник