я хочу обратно в колледж, – посмеивается мистер Кросс. Он прямо-таки светится от одной мысли о возвращении. Серые глаза сосредотачиваются на сыне: – Ты, должно быть, в восторге.
Трэвис язвительно улыбается и, смотря в мои глаза, говорит:
– О, ты даже не представляешь, как мне нравится.
Если бы могла, то пнула его под столом, потому что взгляды родителей снова устремляются в мою сторону.
– Что? – оставаясь спокойной или пытаясь быть таковой, сдержанно интересуюсь я.
– Меня тревожит ощущение, словно вы оба что-то скрываете, – бормочет миссис Кросс.
– Совесть вашего сына, но, боюсь, мы обманываемся насчёт её существования, потому что она умерла с его рождением.
Мама рядом ахает.
– Одри!
Миссис Кросс начинает тихо смеяться.
– Иногда кажется, что я разговариваю со своим сыном, когда завожу с тобой беседу, Одри. Вы одинаковые.
Я строю не самую радостную гримасу. Её полную противоположность.
– Комплимент звучит как оскорбление.
– Не только для тебя, – говорит Трэв, отпивая из бокала. – Ты так сильно меня ненавидишь, мам?
– А я говорил, чем всё это закончится, – говорит мистер Кросс, переглядываясь между присутствующими. – Почему мы до сих пор надеемся, что всё пройдёт гладко?
– Тоже удивляюсь, – кивает папа, встретившись бокалом с отцом Трэвиса. Звон стекла наполняет пространство.
– Папа, ты каждое утро кормишь птиц крупой, пока мама не видит, – протягиваю я. – Вы просто наивные дети в телах взрослых людей.
– Ты кормишь птиц крупой?! – звонко восклицает мама, от чего фарфор в шкафу подпрыгивает на полках.
Ура, успешная смена темы.
Я подношу бокал ко рту и хочу выругаться, когда поверх стекла встречаю взгляд Трэвиса.
На его полных губах играет слабая усмешка. Я знаю, о чём он думает. Как бы прискорбно ни звучало, но иногда наши мысли действительно складываются в одну общую. Это одновременно напрягает и льстит. Мы оба весело наблюдаем за перепалкой родителей.
Глава 10. Трэвис
Жёлтое кресло, оттенок которого приближён к золотому, буквально поедает задницу мягкой обивкой. Настоящая пытка сидеть на одном месте, я никогда не славился усидчивостью. Обычно туда, куда меня садили – там уже не находили. С годами ничего не изменилось.
Этот стейк-хаус больше напоминает ресторан средневековья, нежели современный бар.
Огромные римские колонны по всему периметру вдоль зала со столиками, укрытыми белоснежными скатертями. С каждой свисает шар света и отбрасывает тени на лица присутствующих. Над головой старинный кессонный потолок, в центре которого огромных размеров люстра викторианской эпохи. Небольшое количество столов в зале обосновывается тем, что по правую сторону прячутся несколько отдельных комнат с длинными столами для компаний, но сегодня там пусто, все гости сгустились в основном зале. Я предпочитаю направиться в сторону бара, расстелившегося на левой стороне, пока