более плотный подклад ткани. Её тёмные волосы, уложенные в слабые волны, перекинуты на плечо и открывают одну сторону изящной шеи. Каждый раз, когда её глаза встречаются с моими – янтарь извергает молнии, а улыбка, которой она одаряет партнёра – фальшивая до последней капли. Мне нравится, как легко ей удаётся быть кем-то другим: кем-то до усрачки милым, потому что обычно под подлинным милым подразумевается оттяпанная до локтя рука. Но сегодня она действительно милая настолько, насколько возможно. Затишье перед бурей. Бомба замедленного действия тикает в обратном отсчёте. Я жду, когда она рванёт.
Поднимаю бокал и слабо киваю, продолжая посмеиваться. Но быстро замолкаю, видя, что мужская ладонь опустилась чуть ниже поясницы. И тогда ставлю бокал на поднос проплывающего мимо официанта.
Я, конечно, козел, но не настолько, чтобы праздник свёлся к полиции и заявлению о совращении.
Маневрирую между столиками и хлопаю по плечу того самого мистера Дюррея.
Он оборачивается и замешательство отражается на его лице.
– Я пошутил. Это моя девушка.
Глаза мужика округляются. Он бубнит какие-то извинения и отклоняется, предварительно поблагодарив Одри за танец. Упомяну, что это уже их второй танец за час. Мужику не помогут даже таблетки для потенции, если решил вспомнить лихую молодость, тем более с дочерью своего друга. В лучшем случае ему понадобится хороший травматолог, в худшем – катафалк.
Я притягиваю Одри к себе и огибаю талию, ощущая её напряжение.
– Я не останусь должной за проявленное тобой милосердие, Кросс, – шипит она. – Если помнишь, как я благодарю, то больше не захочешь видеть такое спасибо.
– Переживу, – я натягиваю широкую улыбку. – И расслабься, малыш, мы же счастливая парочка влюблённых.
– Сложно осуществить невозможное, малыш.
– Сколько раз ты думала обо мне перед сном? Сколько раз ты ласкала себя, думая обо мне?
Её брови подпрыгивают от резкой смены темы.
– Хм, если сложить всё вместе и за несколько лет, то… ни единого раза.
Я улыбаюсь, на этот раз по-настоящему.
– Я ждал, что ты так ответишь.
– Молодец.
– Ага, знаю.
Так или иначе, Одри продолжает танцевать со мной, что на деле забавляет. Не думал, что она останется рядом дольше минуты. Но она близко. Её ладонь покоится на плече, из тела исчезло напряжение, лишь задумчивое выражение лица намекает на отстранённость. Физически она близка, но разум где-то далеко от меня.
Я пробегаюсь пальцами по ткани платья и следую по открытому участку на спине, от чего Одри вздрагивает и возвращается в реальность.
Её глаза находят мои.
– Напьёмся? – предлагаю я.
– Если ты решил, что так сможешь уложить меня кровать и трахнуть, как какую-то слабоумную дурочку, то попытка безуспешная.
Уголки губ дёргаются в крошечной улыбке.
– Сам факт того, что у тебя возникает подобная мысль – это подтверждение твоего желания оказаться