новое ощущение – оказаться в компании девушек и в нее вписаться. Мои встречи со знакомыми женского пола дома приносят только боль. Они хотят говорить только о моде и знаменитостях. Мне гораздо комфортнее с друзьями брата, регбистами с их грубыми шутками.
Приносят еще водку. Сколько рюмок мы уже выпили? Я потеряла счет. Пью я редко. Я слишком занята – работаю или тренируюсь, или то и другое вместе. Я никогда не пила перед соревнованиями, но другие девушки продолжают пить, двое еще и водку пивом запивают, так что я опрокидываю в себя очередную рюмку и с грохотом опускаю на стол.
Немки говорят о нас, и, как я думаю, именно этого и добивалась Саския. Это показуха: мы настолько крутые, что можем напиться сегодня и выиграть у вас завтра. Да, так вполне может быть, если ты – Одетта Голин, но не так уж вероятно, если говорить обо мне. Тем не менее я не хочу подводить нашу компанию.
К нам подходит Кертис и что-то говорит на ухо Саскии. Я не слышу из-за грохочущей музыки, но, как я думаю, он говорит ей, чтобы не пила больше. Она только отмахивается, и он возвращается к своему столу, нахмурившись.
– Боже, иногда он меня так раздражает, – признается она.
– Мой брат тоже меня дико раздражает, – говорю я. – На сколько он старше тебя?
– На два года.
– И мой брат старше меня на два года.
– У меня два старших брата, – сообщает нам Одетта.
– Бедненькая! – говорит Саския, и мы все хохочем.
– Они занимаются сноубордингом? – интересуюсь я.
– Нет, лыжными гонками, – говорит Одетта. – Я тоже начинала с лыж. Перешла на сноуборд, когда мне было четырнадцать.
– Они здесь, в Ле-Роше? – спрашиваю я.
– Нет, эту зиму они в Тине[13]. Ты там была?
И мы начинаем обсуждать, где кто катался.
Когда Саския в следующий раз идет к барной стойке, я вижу, как они яростно спорят с Кертисом. Джейк не посмел бы мне говорить, что делать. Он это понял много лет назад.
Саския снова возвращается с рюмками. Когда мы их осушаем, музыкальная группа начинает сингл рок-группы The Killers под названием Somebody Told Me.
Саския вскакивает с диванчика.
– Я обожаю эту песню!
Мы идем за ней на танцпол, и внезапно встают все, кто есть в баре, и начинают танцевать. Мы толкаемся на маленькой площадке. Меня покачивает. Я никогда так не напивалась. Мне придется выпить ведро воды перед тем, как лечь спать.
У меня кружится голова, и я иду в дамскую комнату. По пути назад к нашему столику я чуть не падаю, и кто-то хватает меня за предплечье, помогая устоять на ногах. Кертис.
Я выругалась – про себя. У меня уже заплетаются ноги, и говорю я таким же заплетающимся языком:
– Спасибо.
У него горят глаза.
– Как я уже говорил тебе раньше, можешь падать на меня в любое время.
Я прилагаю усилия, чтобы не покраснеть, и киваю на бутылку воды Evian у него в руке.
– Вероятно, ты здесь единственный, кто не употребляет крепкие напитки.
– Я не пью, когда тренируюсь. Алкоголь мешает мне восстанавливаться.
Я