энергий более низких: к выравниванию энергетических потенциалов жизни, к состоянию равновесия, то есть, к затиханию и умиранию.
Жизнь это и есть движение энергии сверху вниз – из состояния возбуждённого – полного свободной неуравновешенной энергии, к состоянию спокойному – уравновешенному, что в пределе и является смертью. И возможна она лишь тогда, когда на пути этого движения возникают противодействующие ему силы, имеющие, как правило, реактивную природу, и порождаемы препятствиями на пути этого движения. Нет препятствий, нет сопротивления движению, нет и тормозящей силы, нет и самой жизни. Ничто не живёт в состоянии своего свободного падения, кроме космонавтов, конечно, да и тем что-нибудь да постоянно мешает.
И любая, так называемая человеком правда, всегда заключается именно в силе. Не в самой правде, а в силе правды, или в правде силы, или в силе силы – это что в лоб, что полбу. По-другому бывает только в головах людей-правдорубов. Сама правда не может восторжествовать – только её сила. Но сила и в системе, вбирающей в себя по мелочам всё то, что без неё большой силы иметь не может. И корни правоты сидят ни в человеческой логике – она обманчива, ни в наших с вами рассуждениях – они поверхностны, ни в заумствованиях философов, мысли которых хоть и витиеваты, как виноградная лоза или плющ, но они пустопорожни как дырявый сосуд, и пустозвоны, как кимвал. Корни правоты и ни в так называемых неубиенных фактах, которых самих по себе, без контекста, без связывающей их фабулы, той же теории, не существует вовсе – они сидят совсем в другом: в глубинных и всесильных законах жизни мира, в законах жизни природы, в законах жизни энергии. Ведь кроме энергии ничто и не живёт. А вся эта психология человеческих отношений на коммунальных кухнях или в общественной бане, занимающаяся нашими душами и врачующая их, которую изучают и психологи, и психиатры, и социологи, и физиологи, и богословы, и экстрасенсы, и цыгане, и шарлатаны, и, даже, банщики, есть ничто иное, как верхушка айсберга, телом которого является жизнь, как таковая в её внутренних законах жизни.
Но прежде, чем приступить к чтению третьего тома, где будет часто, как и в первых двух томах, упоминаться иномирянин, сразу оговорюсь, что иномирянин – это я сам, но ни вообще, ни с рождения, а после выхода на пенсию, когда моё сознание, освободившееся от повседневных насущных забот, переселилось из мира реального в мир виртуальный, в котором и пребывает уже 8 лет, не будучи способным с ним расстаться. А из этого мира всё видится ни так, как видят нормальные люди, – иначе. Вот это своё инакое видение я излагаю в этом трёхтомном произведении.
По самоощущению я так и не стал учёным, но стал сильно наученным, ибо и работал в науке и всё время что-то познавал, и конечно же, ни гений, а скорее умненький середнячок, что меня никак не унижает. На то амбиций у меня не хватает. Как может унижать середина? В особенности если она золотая. Это же