действие этого закона, тот и познал мир до теоретического предела, ибо случайные явления, хотя и в них кроются причинно-следственные связи, для сознания людей они не предсказуемы, и не познаются людьми в принципе.
Так формы песочных горок, образующихся в нижней колбе песочных часов, за конкретные промежутки времени из раза в раз будут абсолютно одинаковыми, и описываемыми одними и теми же функциями, в то время, как расположения отельных песчинок, на которые влияют их начальное положение и случайные взаимные соударения, каждый раз будет разным и математически неопределимым. И всё это я увидел сверху, на лету из-за пространства существующего, пребывая в пространстве несуществующим, то есть, трансцендентном или в астрале.
И хотя весь этот том будет посвящён моей реальной земной жизни, в основном в период, когда на страну напала пандемия либеральной чумы, но за каждым моим словом незримо будет стоять эта моя Картина мира, моя Теория всего, моё Всеединство, и они будут зорко следить за каждым моим словом и каждым выводом, утверждением и заключением. А вам даже не советую верить мне. Я, как и любой человек, могу ошибаться. Верьте во Всеединство мира, в единственную в нём движущую силу – стремление энергии к минимуму, к равновесию, к смерти, в его системную иерархичную структуру, которую питает хаос, и всё в вашем сознании сложится само собой.
Жизнь страны и со страной: до и после
Моя жизнь типична для жизни большинства окружающих меня людей, моих сверстников. Но разница всё же есть. Прожив её чуть ли ни до конца, и выйдя на пенсию, я увидел её совсем другими глазами, не человеческими, а природными, физическими, но не конкретно именно свою жизнь, это одновременно банально и недостижимо, а жизнь мироздания в целости его, что гораздо проще, а свою – лишь, как его крохотную трудно различимую частицу. И от того на пенсии, когда человеку, что и остаётся, так это только поговорить с другими людьми где-нибудь на лавке посреди двора, оказалось, что поговорить-то мне и не с кем, и мне приходится разговаривать с безмолвным компьютером, который один только и способен слышать меня, не раздражаясь. И прежде, чем повести вас за собой по моему жизненному пути, хочу предварительно пожелать вам здоровья и терпимости, без которого вам не дотянуть.
Человек я более из прошлого, чем из настоящего и будущего, из тех остатков, которые ещё копошатся в этой жизни и путаются у вас под ногами. Фактически я есть история, которая сейчас мало кого из молодых людей интересует, как она не интересовала когда-то и меня.
Всю свою жизнь я прожил «Иваном, не помнящим родства». Я не знал и не интересовался ни историей своей страны и её народа, ни своей родословной, и ни ничем, что ни наступало мне прямо на больную мозоль и что ни требовал сегодняшний день. Никуда, особенно, не стремился, ничего особенного не хотел, кроме того, что хотел конкретно, и что хотели другие