идей и выхолощенной философии.
Плоские крыши придорожных закусочных, разогревшиеся по-летнему, теперь отдавали накопленное тепло. Асфальт перед гаражами был горяч мягок, и в мягких ореолах света торчали цветастые бензоколонки. Я вернулся в Вест-Эгг, загнал машину под навес и сел на перевёрнутую газонокосилку, которая валялась за домом в траве.
Ветер утихомирился, яркая южная ночь оживала, наполненная мириадами звуков, шумом птичьих крыльев в жёсткой листве, органным звучанием мощных лягушачьих хоров, изнемогших от жажды жизни, великие вздохи мехов земли.
Рядом со мной на фоне небесной лазури просквозил пластичный кошачий контур, я покорно повернул голову вслед ей, и вдруг понял, что здесь я уже не один – в пятидесяти шагах от меня от густой бархатной тьмы соседского дома отделилась тёмная фигура. Засунув руки в карманы, там стоял человек, задрав голову и любуясь рассыпанное по небу чистое серебро. Спокойствие, тихая раслабленность, естесственность его позы явно говорили мне, что явился сам мистер Гэтсби, чтобы не прогадать при справедливом разделе невиданных сокровищ Вест-Эггского неба.
Решение окликнуть его я принял после того, как вспомнил о словах мисс Бейкер в его адрес и подумал, что надо рассказать ему об этом. Это могло бы быть мне хорошей рекомендацией. Но почему-то окликнуть его я всё-таки не решился, у его фигуры был такой вид, как будто вмешательство со стороны было неуместным нарушением права чяеловека на одиночество. Тут он как-то трепетно протянул руку в темневшей воде, и вопреки довольно приличному расстоянию между нами, я вдруг почувствовал, что его сотрясает дрожь. Я устремил взор туда, куда он протягивал руку, но там, кроме мглы, ничего не было, только где-то невероятно далеко мерцал одинокий зелёный огонёк, скорее всего, сигнальный фонарь на причале. Когда я снова посмотрел в сторону Гэтсби, его уже не было и в мятущейся нервной темноте я был совсем один.
Глава 2
Любой отправляющийся из Вест-Эгга в Нью-Йорк в автомобиле, проехав полпути, сворачивает по шоссе и четверть мили едет вдоль железной дороги, словно огибая мрачный, унылый пустырь, и тогда пред ним вздымается настоящая Страна Шлака – призрачное поселение, где шлак разрастается, как спелая пшеница, всходит пепельными холмами, возвышается дымными сопками, восходит однотонными шлаковыми садами, красуется шлаковыми поместьями, вздымается чёрными трубами, и даже, если повнимательнее вглядеться в это чудесное место – обзаводится славными серо-шлаковыми человечками-гномами, которые мельтешат в шлаково-дымном мареве. Порой по невидимым человеческому глазу рельсам из преисподней выползает целая вереница серых, пыльных вагонов, которые внезапно с диким лязгом останавливаются невесть где, и тотчас же свора пыльных человечков начинает копошиться вокруг, орудуя лопатами и ломами, поднимая такие тучи ядовитой пыли, что в конце концов не дано разглядеть, чем они там занимаются в болезненном, злачном мороке.
Но если