что стало особенно заметно, когда Том подавал ей руку при выходе из вагона на платформе Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке
В киоске она тут же прикупила киножурнал и выпуск «Таун Тэттл». У передвижного аптарского прилавка она прикупила себе крем и маленькй флакончик духов. Поднявшись наверх, под навесом, у крутого въезда, пропустив четыре машины такси, она удовлетворилась пятым – новеньким авто лавандового цвета со светло-серой обшивкой внутри, который тут же вынес нас из подземного мрака на яркий Солнечный свет. Но не успели мы отъехать, как она, откинувшись на спинку сиденья, требовательно постучала в стекло шофёру.
– Я хочу точно такую же собачку! – уверенно сказала она, – Пусть у нас будет жить в квартирке маленький пёсик! Это так мило!
Мы дали задний ход и остановились прямо перед древним старцем, до боли похожим на Джона Д. Рокфеллера. На груди эрзац-Рокфеллера болталась корзина с десятком копошащихся щенков загадочной породы.
– Что за порода? – деловито спросила Миссис Вилсон, как только старикан доковылял до двери.
– Всякие, на все вкусы! Что вы хотите, мадам?
– Немецкую овчарку! Судя по всему у вас с этим не очень?
Старик непоределённым взглядом оглядел содержимое корзины и за шкирку вытащил оттуда барахтающегося щенка.
– Это совсем не немецкая овчарка! – сказал Том, – Это точно не овчарка!
– Да, пожалуй, не очень! – с нескрываемым огорчением согласился экс-рокфеллер, – Это скорее походит на эрделя! Он погладил гладку бобриковую шкурку пёсика, – Попробуйте, какая мягкая шкурка! Шерсть-то какая! Богато, я вам скажу! Здоровая, как бык! Вам точно не придётся лечить её от простуды!
– Любишка! – сказала с волнением миссис Вилсон, – Сколько вы хотите?
– За неё? За мою лучшую собачку?
Энтузиазм миссис Висон сразу вметнул цену почти до небес. Старик с трепетом и восхищением воззрился на копошащееся в его руках чудо.
– Этот пёсик обойдётся вам в десять долларов!
Эта человеческая тень явно происходила из рода Рокфеллеров.
Маленький эрдельтерьерчик несомненно имел в числе своих многочисленных предков одного эрдельтерьера, но не более. Его выдавали поразительно белые лапы. Он тут же оказался на коленях миссис Вилсон, которая тут же стала сюсюкать над ним и гладить его гладкую морозоустойчивую шубу.
– Скажите, это мальчик или девочка? – деликатно выясняла она.
– Эта собачка? Конечно, мальчик!
– Это сучка! – в сердцах сказал Том, – Вы думаете, я слепой? Держите деньжата! Купите на них ещё десяток таких же ублюдков!
Мы вырулили на Пятую Авеню, такую спокойную, мирную, воистине пасторальную улицу и в это воистину идиллическое воскресенье я ничуть не был бы удивлён, если бы из-за угла не выскочило бы целое стадо белых, блеющих библейских овечек.
– Остановите здесь! – сказал я, – Настал момент покинуть вас!
– Нет, ни в коем случае! – живо откликнулся Том, –