и надрывов на руках зелёнкой, и вправил небольшой вывих плеча, полученный державшим Вячеслава Владимировича
Амбаровым. И снова не подпускаемый учёным к торсу, взглянуть на который боялся сам Вячеслав Владимирович – отвратительность смеси красок, представляемых им, пугала его – Интерн возвысился к лицу, залепляя некоторые его участки пластырями и неопределёнными пострадавшим клейкими предметами. После предупреждения Вячеслава Владимировича об единственном
неосмотренном месте с самыми значительными повреждениями, Интерн расстегнул рубашку. С взгляда завсегдатого травматологии или приёмного отделения, состояние брюшной полости учёного немного отходило от нормы, и как бы сказал дежурный: «Ничего, жить будешь». На изначально белоснежном пухленьком животике Вячеслава Владимировича сияло несколько фиолетово-синих облочкообразных синяков, остальная часть состояла из кровяных подтёков и одного жёлто-зелёного пятнышка пару недельной давности, полученного после неуклюжего поворота и удара о стальное изголовье кровати в следственном изоляторе. Посмотрев из-под приоткрытых глаз, считая, что так увиденное, наполовину размытое ресницами, будет казаться менее внушительным, Вячеслав Владимирович ужаснулся, изумляясь факту своей жизни, подумал о будущем восстановлении и лечении, взволновался (всё случилось одновременно) и с расстроенным отвращением продолжил наблюдать за Интерном, стараясь не впускать своё тело в поле зрения. Вымазав полторы банки зелёнки и измотав три эластичных бинта, Интерн выбросил расходный материал и грузно упал возле Вячеслава Владимировича, утратившего способность к движениям.
– Это на первое время. Если не сможете обратиться к врачу, пусть Лерка ещё раз перевяжет. Но в больничку в ближайшие недели обязательно. – отрецептировал
врач.
Неполным кивком Вячеслава Владимировича удостоверившись в понимании вопроса, через минуту соскочив со скамьи, Интерн принялся поднимать учёного, после чего успешно посадил его за водительским сидением.
– Где вы там встречаетесь? Так, записка, записка…– осмотрев карманы учёного, водитель достал измятую, с пятном крови бумажку.
Разглядывая её на улице, но не рассмотрев адреса, Интерн, озираясь, не нашёл фонарь и, вспомнив о раздетости Вячеслава Владимировича, закрыл его дверь и, сев спереди, включил встроенную в потолок лампу.
– И где же ты преподавал? – сверкая зубами поинтересовался Интерн, развернувшись к оббинтованому.
– В -ском университете. – медленно выговорил Вячеслав Владимирович, даже не спросив: «Разве это не было написано в моей карте?», хотя проговорил в мыслях.
Встроившись в выдавленные очертания спины, Интерн выехал из переулка.
– Надеюсь ты больше спать не собираешься. – посмотрев на пассажира в стекло заднего вида попросил молодой человек. – А то и поговорить тоже хочется. Или ты выговориться хочешь?
– Это навсегда? – спросил с отстающей