на дне симфоний Моцарта, выслушав их в исполнении Лизаветы, узнав у одногруппников, что девушка играет только для них, остальным же группам приходится довольствоваться тяжёлыми ударами клавиш медсестры-самоучки-пианистки, иногда заглушавших звуки мелодии, хотя девушка приходит и на другие занятия в свободное время.
Отобедав грибным супом, выложив шампиньоны студенту, Вячеслав Владимирович вернулся в «Небуйную». Предвкушая проведение следующих часов в компании книги обещавший вовлечь и, после закрытия, оставить сладкое послевкусие недочитанного интереса, мужчина с надеждой вытащил том из тумбы.
Полулёжа, опёршись спиной о подушку, учёный устроился на кровати, поставив на ноги заветное чтиво. С довольно-заинтригованным выражением лица он благоговейно, с высшим библиофилистическим удовольствием насладился хрустом переплёта, ни разу не открывавшейся книги, развернул форзац. Внимание Вячеслава Владимировича привлек ни столько необычный его цвет, а именно небесно-голубой, сколько то, что на нём находилось- с картона на одеяло спустился небольшой литок бумаги, достав который из складок ткани, учёный прочитал: «Теперь я понимаю, что вы хотели мне сказать. Простите мою глупость, из-за которой вы находитесь в таком положении. Мы должны предотвратить это. Доверьтесь человеку, который передал вам эту записку. Я достала машину времени. Найдите меня в университете. Бегите, когда сможете. Он вам поможет. Л.»
«Лера! Но как она узнала про разлом? Она же пишет про него? Впрочем, это не важно, узнаю, когда встретимся. Не надо медлить, я должен найти Интерна. Как же я хочу выбраться отсюда! Это место… оно угнетает. » – сорвался Вячеслав Владимирович и, ликуя в душе, но оставшись непоколебимым снаружи, аккуратно спустил руку под одеяло, положив бумажку в карман, не спеша убрал книгу в ящик и, как будто направляясь в туалет, вышел из комнаты.
Потратив на поиск несколько минут и застав ожидавшего полдник Интерна в столовой, Вячеслав Владимирович не удивил его своим появлением.
– Не можешь дождаться дынного коктейля? – с искренним любопытством спросил работник госпиталя.
– Объяснишь? – оглянувшись, проверив появление новых ушей, и удостоверившись в их одиночестве, Вячеслав Владимирович вытащил из кармана согретую влажной от волнения рукой бумагу.
Пробежав глазами по первой строчке, Интерн, оставив улыбку только у краёв губ, тихо (из-за отсутствия людей появлялось эхо) ответил:
– Я обязан этой девушке… очень обязан. Я отвезу тебя к ней, но как только вернусь сюда, если о твоём исчезновении не будет известно, я сообщу примерное твоё местонахождения.
– Справедливо.
– Если тебя поймают, ни слова обо мне.
– Не поймают.
– И всё же. Будь готов, и как только устроится подходящий случай, я приду за тобой.
– Есть конкретный план, или будет зависеть от ситуации. – этот вопрос педантичного мужчину беспокоил больше всего.
– По