за неимением лучшего, так сказать… А вот за хороший кусок мяса, – с упоением вернулся он к прежней, осточертевшей Мане, теме, мечтательно закатив глаза, – за большой кусок, или лучше даже – несколько больших кусков… да соответствующий бутылек…
– Что?! – начала багроветь Маня. – Что-о-о?!
– Молчу, – моментально заткнулся «шикарный мужик». – Молчу. Не сердись, Мань, – примирительно, почти заискивающе произнес он. – И сосредоточенно углубился в торт.
Мане немедленно стало стыдно.
– Нет ничего хуже, чем зависеть от кого-то, – изрекла она философскую мысль. И вздохнула. – Извини, Леш. Ешь, и не обращай на меня внимания.
– А я и не обращаю, – дипломатично донеслось со стороны торта.
– Но ты сам поставил себя в такое положение, – начала по новой накаляться Маня, – и пребываешь в нем, по-моему, с удовольствием. И почему-то, по только тебе, Леш, известным причинам – мне недоступным! – никак не хочешь с ним расстаться, черт побери!.. С этим положением. Как-никак второй месяц на исходе, – вполне откровенно подпустила Маня «тонкий» намек на «толстые» обстоятельства. – Давно пора по-моему, опять-таки – согласись, Леш!
Но Леша, в свойственной ему манере, не обратил ни малейшего внимания на «тонкий» намек в свой адрес.
– А может я, – ухмыльнулся он, почти покончив с тортом и с наслаждением переключившись на энную уже по счету чашку чая, – не «с положением» не могу расстаться – а с тобой! А, Мань?
– Знаешь что!.. Ты просто…
– Потому как, – невозмутимо перебил ее Леша, снова нырнув в недоеденный торт, – если от кого зависеть – то только от тебя, Мань. Зависеть от тебя… кайф! – значительно повторил он из-за торта.
Маня моментально ощетинилась, глаза у нее стали злые.
– Леш, я тебе не жена, не мать и не сестра. И даже – ни медсестра. Полегче, Леш.
– Понял. Не дурак, – вынырнув из торта, вдруг снова ухмыльнулся тот своей длинной и наглой ухмылкой и уперся в Маню откровенным взглядом. – Я все понял, Мань. Я над этим подумаю. В принципе, нет ничего невозможного, Мань… если тебе очень хочется. Хотя…Думал я, правда, по-другому с тобой рассчитаться – баблом, и как следует – но… раз уж тебя так приперло, Мань…
Задохнувшись от негодования, Маня лишилась дара речи.
– Ты… ты… – начала она, как рыба, открывать и закрывать рот.
– Я тебе про себя скажу, Мань – сам без бабы почти два месяца, ты в курсе. Не дело – сама понимаешь. Если уж у нас с тобой такой разговор пошел, – цедил он абсолютно спокойно, по-мужски холодно и по-деловому, глядя в Манины, круглые от бешенства, глаза. – Не с Веркой же твоей – хотя она вроде не против, как я ее понял. Но у ней живот… уже неслабый, реальный, не дай Бог – родит… в процессе. А это лишнее, Мань. Стресс и… перебор – почти экстрим. Ну ее, к лешему, Мань! Согласна?
– Ты… ты… Да ты…
– А я, как ты тонко подметила, никуда отсюда пока не двигаюсь и не двинусь еще какое-то – непродолжительное, Маня, обрати внимание! – время. Опасно. По своим, неведомым тебе, Мань, причинам – как ты опять-таки