неуверенно шевелился. Со свободным свистом в первый раз мертвец обрел свое…
– Я…
Этот день был первым в череде теплых в этом году. Долгая зима и весенние бури потрепали все живое. Унесли много жизней и написали много историй. Которые, впрочем, так и останутся…
Нерассказанными.
Слишком злой, чтобы умереть
Было холодно. Не так, что мороз пощипывает неприкрытое лицо, а при вдохе ощущается бодрящая свежесть. Было по-настоящему холодно. Если снять с руки теплую меховую перчатку, то через минуту рука одеревенеет, и даже в тепле еще длительное время пальцы еле будут гнуться. Болезненно, словно на шарнирах.
Ветра не было. Звезды ярко блестели на призывно манящем пустотной чернотой небе. Луны не было вовсе.
На заснеженном поле скрипел снег. Резкие равномерные шаги одинокой фигуры звучали потусторонне этой ночью.
Руки человека накрест охватывали грудь и пытались сохранить остатки тепла в теле, безнадежно стараясь спасти обмороженные ладони подмышками. На правой не было рукавицы, и пальцы на ней, скорее всего, уже никогда не смогут держать даже ложку, если вообще останутся при владельце.
Высокие меховые ботинки, штаны, полушубок и меховой плащ с капюшоном. Теплая одежда, но не для такой зимы.
Подбородок и шарф под ним покрыты кристаллами замерзшей крови. Глаза смотрели вдаль, но что они видели даже Создатель не смог бы сказать. Крепко сжатые губы, напряженные скулы и сведенные брови – будто маска на мраморном надгробии.
Нога невысоко поднялась и с непомерным усилием передвинула человека на еще один шаг.
Мыслей в его сознании уже не было. Они угасли довольно давно. Не сказать, что и жизнь-то в этом создании теплилась, но, несмотря на потерю чувствительности ног и руки, боль в легких и промерзшее до костей лицо, за шагом всегда следовал следующий шаг.
То и дело человек вздрагивал, иногда даже выгибался всем телом, а потом некоторое время сгорбившись стоял, вперив пустой взгляд в снег. Зрачки так сильно расширились, что радужки глаза не было видно вовсе.
Совсем редко можно было услышать шепот, но слов было не различить.
Вот нога запнулась, и человек медленно упал лицом в снег, даже не выставив перед собой руки, будто связанный безумец. Раздался подавлений глухой стон. Настолько слабый, что вырвавшийся изо рта пар не растопил ни единой снежинки на заснеженной пустоши.
Подобравшись, человек поднялся на колени и запрокинул голову. Жилы на шее надулись, а смерзшиеся губы разомкнулись. Рот открылся шире, оскалив зубы. Щеки и губы покрылись трещинами, местами глубокими, но крови не было.
Еще одно облачко пара сопроводило беззвучный крик.
Медленно левая рука поднесла край рукавицы к губам. Резким движением головы замерзший путник оголил ладонь.
Скрип разжатых зубов и еще один натужный стон. Перчатка упала на колени.
Несмотря на дрожь, еле теплая рука